Геннадий Воля

Многая поселенiя Рутенов привели тут Pycкie Вожди, и князи чрез супружества с угорскими царскими княжнами, а наибольше Владислав Палатин, посему вождь Опулiи по Кромеру книг. 13. родом Россiян, посему Феодор Кориатович Вождь бЪлорусский во время ЛодовЪка I-аго, которые на горах Вовчих (mons Lupi) или Бескидах осЪли, повинуясь Русским Мукачевским князьям, пока Дошнiя Гомонна фамилiи Другет 1400 года не отдана, и пр. …Таже находятся имена от времен язычества происходящiя н.п. Иван Купало, Быдало, Ягайло, Триборя, Остриворя, Костриборя, Коструб, Костриба, Волос, Свистун, Крикун, Iойкун, Хлыпкун, Хаща, Гонихмара, Буря, Ратичко, Козичко и пр. Далее от дерев, н.пр. Федор Дуб, Бук, Береза, Явор, Дубец, Осика, Граб, Клен, Свербогуз, БЪлогуз, Тереп и пр. От птиц: Сорока, Сорокун, Ворон, Ворона, Ястряб, Орел, Синица, Блиска, Плиска, Пергач, Кавка, Кавчин, Орлов, Вороняк и пр. От орудiй: Теслица, Тупица, Топор, Топур, Лопатень, Брыч, Сокира, Сокирка, Пушкарь и пр. От художеств: Годинарь, Боднарь, Ковач, Ткач, Друтарь, Мельник, РЪзник, Ризник (Sartor), Бердарь, Счуткарь, Решетарь, Ситарь, Смолярь, Углярь, Чижмарь, Кожухарь и пр. От способности - Мудрой, Мудрак. Дурный, Дурак, Дуренько, Дурененька. Грубой, Грубый. Слабенько, Слабый. Толстый, Тонкiй. Великiй, Великан, Великанич, Белебан. Хромый. БЪлунъ. Рябой. Рябко, Рябкун, Чорный, Червленый, Червеняк, Червинька. Сивак, Сивуль, Сивуля. Лысак и пр. От скудостей: СлЪпый, Слутый. НЪмый, Кривый, Крутиголовка, Дреботливый и пр. Родительным по отцу и матери: Алексiевич, Василевич, Павлович, Петрович, Федорович, Карпович. АнцЪн, Гафинец, Федин, Настин и пр. Рукопись: А. Духнович. Истинная история карпато-россов или угорских русинов. Издана народолюбцем Александром Духновичем. 1853 Источник: https://www.litprichal.ru/work/330806/?fbclid=IwAR1v0G_Pt-T9j1VDAufwCTjZIfVbYkOLpHXlOWdD8HyIBoMd0IDeUTtvTs0

...Славные Угорско-латинскiе Историки описуя Мадяров в Панннонiю приход, имя Орош, Орос, или Русское изъясняя, на мадярском языкЪ потверждают, оно сложным быть из О, что значит древный, и Рус или Рос. И так по мадярски Orosz, только знаменует, как Древной Рос. Которое имя мадярами, снайденным во Паннонiи Россам потому дано есть, чтобы сих от пришедших с ними новЪйших Россiян тЪм различить, (о том свидетельствyeт Прай. и Катона Угорскiе ДЪеписатели), что аще так есть, то слЪдует, что мадяре, и переселившiеся с ними Pocciянe, во Паннонiи изобрЪли единоплеменных своих Россiян. ДалЪе тЪ же писатели говорят, что мадяре перешед Карпат во первых заняли город Мукач, по том Уг, Унг, Унгвар, коего коммендант (Владыка, владЪтель) Лаборц видя невозможность Мадяров отразить, хотЪл бегством спастися, но Мадярами захвачен и удавлен был. Также сказывают, как они за Тисою Бигорскаго или Вигорскаго Меноморода (Мило, или Миророда) и под Карпатом Салана, или Солена Бережанскаго, Гоморскаго, и Новгородскаго князей, и властитетей, как сказывают, Вулгарских побЪдили, и покорили; Но тЪ городы, и места Pocciaнe и днесь равно, Славяне же и Угры: Мукач - Мукачем, Уг - Унгваром, Березов - Берегсазом, Гомор - Геумеромъ (Gomor), Новгород - Новгразом именуют; по чему тем вЪроятнЪе можно заключить, что cie города, и князи Pyccкie были, чЪм обще извЪстно, что имя Булгар или Болгар по греческим, и латинским писателям Европейским славянскаго племени народам и найпаче Россiянам, Сербам, Кроатам, Илирам и Боснитам, и что больше даже самим Волохам так общее было, как Азiатским и Кавкаским племенам Скиф или Скит, Сцита. Домашнiй писатель Антонiй Сирмай (Notitia topographica, Роlitica Comitattus Zempliniensis. Buda 1803) хотяй не много склонный к Русинам как Мадяр, однакож утаить правду не смЪя, так говорит: В предЪлах сих (Коло Бодрога рЪки) прежде пришествiя Угров, (Мадяров) обитали Сарматы, кой с Россами, Роксами, Роксоланами, Руссами, Рутенами, Москалями, и Козаками одного суть рода, яко то поминают древнiи писатели: Берос, Ксенофон. Геродот, Кромер и иные. Сiи однакож от Слава (gloria) Славами, Славянами назывались. Откуду безъименный Белы царя Нотарiй говорит, что вождь Славянскiй Лаборц пришедшими в ту столицу (3емлинскую) мадярами удавлен и от него рЪка Лаборец именуется. Ciи года еще 867 на просьбу Ратислава Моравскаго князя святыми Кириллом, и Мефодiем христiанску вЪру приняли, по свидЪтельству Патрохiя, и своего власнаго владыку (Архiерея) имЪли, что показуется из Заключенiя (указа) XI. Iустинiана Императора (Constit. XI. Novell. Iustiniani Imnperator). ПослЪдственно больше Рутенов с седми мадярскими Вождями в пределы ciи войшло из Галичины и Лодомерiи, и осели по краям царства, откуду обиталища их даже до ныиешних времен Крайнею называется.

О исходЪ Карпато-Россов О исходЪ сем прежде всего замЪтить нужно, что именем сим просто тЪ Pocciане означаются, которые нынЪ начиная от Молдавiи, Буковины и Галичцких границ, на полуденном Карпата бокЪ, и далЪе по рЪкЪ Замоши, ТисЪ и ПопрадЪ, внутрь границ угорских распространенные, находится: - как и то, что зане и найзнакомых бывших, и сущих на лицЪ земли народов, как н.п. Греков, Римлянь, и HЪмцов, ихже начало, и исход единоплемянные ДЪеписатели нужными устроенны пособiями, точно и ревностно описать, и потомству оставить тщалися, а по сих даже самаго славянскаго народа, и при возможном прилЪжанiи бытописателей, однакож мраком древности столь покрыть остается, что едва не весьма на баснях, и мнЪнiях основуется. - Та что об исходЪ сего забвеннаго, и тьмою времен покрытаго Народа основательно сказать возможно. - Истинно не много! ибо современники, и соотечественники о народЪ сем очень мало, иностранцы же, и иноплемянные или ничего, или только что нибудь погрЪшнаго во памятниках своих оставили, и что больше даже Нестор и Карамзин о Карпато, или Угро-Россах только то упомянули, что и они на свЪтЪ суть; впрочем, как об исходЪ, так и о состоянiи их не много что назначили. Домашнiе паки, или угро-латинскiе, и нЪмецкiе повествователи что о них написали, то все паче, ко покрытiю, нежели открытiю народа сего дотыкающихся произшествiй надлежить: почему упомянутой Карамзин не без причины вЪрность их едва что не со всЪм опровергнул; и здЪсь ними по толику пользоваться можно, по колику свидЪтельства их или необходимо нужны, или мЪстами не вознамЪряя, и не хотя об Угро-Россах сказали правду… …Я упомянутым согласуясь, узнаю Угро, или Карпато-Россов по часто происходить из Pocciи, ибо то их язык, имя, закон и обыкновенiя довольно показуют, по впрочем замЪчаю, с Базиловичем, что Русский так, как и болгарский, сербскiй, власкiй, и славянскiй народ от древнЪйших времен, и едва что не от самаго потопа, как и во времена владЪнiя римскаго, край сей наполнял и по тому как грекам, так и римлянам, под различными именами знаком был: а по колику от запада, и полудня сими, от востока же и cЪвepa кочующимися, и набегающими народами утЪсняем бывал, по толику всегда отступил на Карпат, и далЪе (чЪм по общему преданнiю Угро-Россiяне и во время нападенiя Татаров пользовались и спасались) к сЪверу, и востоку, послЪ же бЪдствiй преставших, от туда ко западу, и полудню возвращался, тЪм вЪроятнее, чЪмъ знакомЪе есть, что как скоту, и птицЪ, так и человЪкам» помЪрной воздух, плодоносная земля прiятнее, нежели сырый воздух, и худая земля; по чему можно сказать, что как велико, так и мало-россы быв отрывомъ Славян, из Карпата произошли, т.е. из плодоносныя Паннонiи, или от Дуная и Тисы. И во самом деле чгожбы иное Нестора, и Карамзина, Новгородскiе и Kieвскie Славяне были, как не Панноно, или Карпато-Россiяне - что самое слЪдующiе однаго Угро-Россiяна стихи явным творят: ВЪм Паллас при НевЪ престол положила. Неблагодарна! Ужок Латюрку (рЪки) лишила,- Карпат Славянам есть истинной Отец Мати, Но Pocciяны дЪти то не ищут знати

Спасибо Игорю Бабанову! Рукопись А.В. Духновича - Истинная История Карпато-Россов - хранилась до мировой войны в фундаментальной библиотеке Московской Духовной Академии (Сергиев Посад), куда поступила, по духовному завещанию, после смерти (1885г.) протоиерея Венской Русской посольской церкви М.Ф. Раевского, которому автор подарил свою Историю. Это сочинение А.В. Духновича впервые напечатано нами в Москве, причем в точности сохранены все особенности правописания подлинника. Рукопись написана рукою самого автора и содержит 216 страниц в 8-ую долю листа. Бумага частью синяя, частью же белая. см. Русский Архив, 1914г., I, с.529-559 https://www.runivers.ru/upload/iblock/126/144%20tom_Russkiy%20arhiv_1914_1-4.pdf?fbclid=IwAR1ob7qU1x82EompAmRCi7917lzBmZFb97mjib4h0pkBy8FarqiEJcbJlAQ Присловiе. Рукопись раздЪляется на слЪдующие шесть параграфов: 1. О исходЪ Карпато-Россов 2. О имени Русинов 3. О древнем и новейшем Угророссовъ состоянiи 4. Особенныя доказательства о блаженнЪйшем Россiан в УгорщинЪ состоянiя 5. Доля Угорских Россiан измЪнилась и они утЪснены 6. Состоянiе Русинов под Царями Угорскими.

Земля между рр. Дунаемъ и Двиной, Чернымъ моремъ и Стырью, Случью, Березиной, Донцемъ и СЂвой, получаетъ названіе Руси, а народъ ея — имя Русовъ. Въ послЂдствіи она дЂлилась на Русь Червоную, по землЂ, производящей красильныя травы и червецъ, и Русь БЂлую, по великимъ снЂгамъ ея. Провинціяльныя же дЂленія ея были на княжества: Галицкое, Переяславское, Черниговское, СЂверское, Древлянское и главное, или великое княжество, Кіевское. Князья выбирались народомъ на всю династію. Изъ нихъ знатнЂйшіе были: Каганъ, осаждавшій судами Царьградъ, спасенный чудомъ Богоматери; Кій, основатель Кіева, Оскольдъ и Диръ, Игорь, Святославъ и Владиміръ, самодержецъ Русовъ, введшій въ нее христіянство Греческаго исповЂданія. До него же всЂ Славяне были язычники Восточные, признававшіе единаго Бога, символомъ или жилищемъ коего почитали солнце, а орудіемъ — громъ или перунъ, почему чествовали солнце воспаленіемъ огня и вверженіемъ въ него начатковъ отъ всего прозябаемаго, называя праздникъ этотъ Купалой. 3. Впрочемъ, крещеніе Руси было троякое: первое апостоломъ Андреемъ, второе великой княгиней Ольгой, и третье Владиміромъ, по смерти коего царство его раздЂдилось между 12 его сыновьями, повиновавшимися князю Кіевскому, какъ гла†своему. ЗнатнЂйшіе изъ в. князей Кіевскихъ по ВладимірЂ были: Яро-/2/славъ, сочинитель Рускихъ законовъ и учредитель въ Кіе†главнаго училища богословія и обширной библіотеки, и Владиміръ Мономахъ. Усобицы князей за первенство ослабили Кіевское княжество и породили много другихъ великихъ княжествъ: Галицкое, Владимірское на КлязьмЂ и Московское, славившихся только до нашествія Мунгальскихъ Татаръ, разорившихъ и покорившихъ себЂ Русь, которую въ половинЂ XV стол. освободилъ отъ зависимости ихъ Московскій в. князь, Иванъ Васильевичь III. Внукъ его, Иванъ IV, совокупилъ многія княжества въ одно, и объявилъ себя, ок. XVI ст., царемъ и самодержцемъ Московскимъ, въ послЂдствіи Россійскимъ. Это царство, въ отличіе отъ Червоной и БЂлой Руси, стало называться Великою Россіею, а тЂ, вмЂстЂ взятыя, Малою. 5. http://history-fiction.ru/books/all/book_1254/ http://izbornyk.org.ua/istrus/istrus18.htm

Подробный обзоръ Исторіи Русовъ. Исторія Русовъ. Сочиненіе Преосвященнаго ГЕОРГІЯ КОНИСКАГО . Происхожденіе Славянъ отъ Афета, сына Ноева, и названіе по родоначальнику и князю своему, Славену, потомку князя Росса, внука Афетова. Его жительство послЂ выхода изъ Азіи по Вавилонскомъ смЂшеніи языковъ отъ горъ Рифейскихъ и моря Каспійскаго до р. Вислы и моря Варяжскаго, и отъ Дуная, до СЂвернаго океана и Балтійскаго моря. Доказательство на то находится въ исторіи преподобнаго Нестора Печерскаго и его продолжателей, основанной на Свящ. Писаніи и разныхъ сочиненіяхъ, хранившихся въ Кіевской библіотекЂ, погибшей въ нашествіе варваровъ. Другимъ доказательствомъ тому служатъ опустЂлые города и развалины съ Славянскими названіями, равно какъ надписи на камняхъ, кладбищахъ и статуяхъ каменныхъ; даже названіе рЂкъ, озеръ и горъ въ Крыму, за Волгой и на Тамани. Иноплеменники же въ тЂхъ предЂлахъ были перехожія и иностранныя колоніи, вскорости удалившіяся на югъ и западъ, а Греки и Генуезцы — купцы, поселившіеся, съ согласія Славянъ, въ ихъ приморьЂ. Греческіе историки приписываютъ древность Славянамъ за 1610 лЂтъ до Р. X., утверждая, что они, гоняя другихъ народовъ, пришли, съ одной стороны къ Дунаю и далЂе, до Адріатическаго моря, а съ другой до р. Одры и Балтійскаго моря, но, вмЂстЂ съ тЂмъ, называють ихъ различно, судя по образу жизни и виду: Восточныхъ — Скифами или Скитами, отъ скитанья, Южныхъ — Сарматами, по ящуринымъ глазамъ, также Русами, по волосамъ, СЂверныхъ — Варягами, по хищничеству, а Срединныхъ по родоначальникамъ ихъ, по князю Русу — Роксоланами и Россами, до князю Мосоху, кочевавшему при р. Моск†и давшему ей такое названіе — Мосхами и Москвитами. 2. Сами Славяне еще больше надЂлали себЂ названіи: такъ Булгарами называли жившихъ на р. ВолгЂ, ПеченЂгами питавшихся печеною пищею, Полянами и Половцами обитавшихъ въ поляхъ, Древлянами въ лЂсахъ, а Козарами Ђздившихъ на коняхъ и чинившихъ набЂги. По послЂднимъ получили названіе и всЂ воины Славянскіе, избранные для войны и защиты отечества. Греческій императоръ, Константинъ Мономахъ, переименовалъ ихъ изъ Козаръ въ Козаковъ во время вспоможенія ему противъ непріятелей его, и такое названіе осталось уже за ними навсегда. Войны же Славянъ съ ПеченЂгами, Половцами, Казарами и друг. Славянскими народами, были просто междоусобія за рубежи областные и прочія притязанія и ссоры. 2.

Царица же повеле подсолнешник сняти с себе и поклонися пред образом всех бога || трижды, и паки паде пред царем и поклонися ему дважды. Царь же зря на нея и во изумлении 40 велицем бе, дивися красоте лица ея и доброте тела ея. И рече: «Блаженна сия красота 41, яко в велицей радости 41 веселитися имаши». Ем ю за руку ея и посади на престоле своем подле себя. И любезно облобызася, и всем велможам повеле поклонитися ей. Они же падоша на землю пред нею. По сем повеле царь нянькам своим вести в светлицу ея и нарядити в порфиру и венець, сам же нарядися 42 во одеяние светло и венець возложи на главу свою. И посла по митрополита Филиппа. И вскоре митрополит прииде. И рече ему царь: «Отче честный! Совокупи мене законным браком с любезнейшею моею». И повеле извести пред митрополита. Изведоша же ея, она же поклонися ему. Митрополит же благослови ея честным || крестом, рече царю Иоанну: «Радуйся, царю великодержавный и честный самодержче, яко обрел еси сожителницу себе подобну величеству твоему, обрел еси сокровище себе, полно камении драгиих и чюдных! Величайся с сею красотою во многодетном здравии вовеки». И поклонися царю и царице до земли, и повеле итъти царю с царицею в соборную церковь пресвятыя богородицы честнаго ея Успения. Митрополит же повеле всему собору облещися во [37] священническии чин, сам же во всю священную одежду облечеся. И нача священная по чину действовать, яко же правила повелевают: сотвори прежде обручание, потом венчание и повеле начати священником божественную литоргию. И прияша царь и царица святое причащение от руку его. И по отпусте проводи их митрополит с чюдотворными иконы в царския его полаты, и, молебная совершив, возвратися 43 в митрополию свою. || 44 Царь же многи дары митрополита одари и весь священный собор. И нача с царицею своею царь и великии князь Иван Васильевичь, с великою княгинею Мариею Теврюговною царствовать любезно. Сокровища же ея, их же из Астракани привезе, повеле с великим утвержением и снабдением пред себя поставить. И тако град Астракань покорена бысть сим делом, яко же о ней зде писано есть. Царя же Шихалея многими одарив дарми: даде ему град Казань в снабдение его и в веселие и Астраканью ему же повеле, Шихалею, владети и попечение о нем творити. И тако поживе царь Иван Васильевичь с царицею своею Марьею год и месяць 6. И окормлена бысть от изменников отравою от столника Василья Хомутова с товарыщи, их же царь Иван Васильевичь злой смерти предаде: в котле свари. А род их весь переве||шал и з женами и детми. ГИБ, собр. ОЛДП, Q 155, лл. 204-219. Текст воспроизведен по изданию: Повесть о женитьбе Ивана Грозного на Марии Темрюковне // Памятники культуры: новые открытия. Письменность, искусство, археология. Ежегодник, 1975. Л. Наука. 1976

Повелеша древоделцем часовню строить, иконописцем же подписывать под шатром на часовне лета и день, и месяц, и повеление царево, и коего || ради дела часовня состроена бысть — тако архиепископ Гурии повеле сотворити во удивление прежде будущим родом. Посем иконами украси и подписа в ней стенным писмом. И тако состроиша часовню июля в 20 день на память святого пророка Илии. Во осмое лето царства государя царя и великого князя Ивана Васильевича, в 4-е лето по взятии Казани и по усмирении татар, в 20 лето возраста его состроена часовня она, в ней же крещена великая государыни, царя Ивана Васильевича сожителница, царица Мария Теврюговна, астраханского черкаского царя Теврюга дщи. Прием же велможа у казанских князей 1000 воинов, елико могии во стретение царице поеде и обрете их на устье реки Камы. И, приехав, веле пристали не доезжая поприща единого, и пойде пешь и с воинством до царицына корабля, ему же недалече от берега гребущу. И, пад пред ним, поклонися трижды велможа же в златом одеянии и отдает послание Шихалею-царю. Он же, прием его, поклонися. И присташа ко брегу. Воинство же || все на брегу круг сташа вооружени. И пача царь Шихалей прочитати писание от царя Ивана Васильевича, еже выше написано, единой царице. Она же, слышавши сие, возрадовашеся радостию великою, еже сподобитися ей святого крещения. И тако поехаша во град Казань. И, недоезжая три поприща, повеле воинству всему изо оружия всякого стреляти, яко и солнца в дыму не видети, и гласа не слышать. Воинства же с царем Шихалем от Астракани шестьдесять тысячь. Князи же казаньстии, слышавше царицыно пришествие, идоша противу ея во сретение в златых одеяниих, 12 князей, — тако бо поведено от самодержца держати град [36] Казань. И паки 35 падше пред кораблем и лежаху на мног час. Царица же от великия радости испущаше слезы и радовашеся душею, видяще по велению сожителника своего царя Ивана Васильевича || честь ей воздаему противу достоинства ея величества. И приехаша до часовни, и присташа ко брегу. И устроиша исходы ис корабля, и город поставиша выбойчатой, еже сама царица из Астракани с собою везе, и окружиша часовню в него. И никому не повеле в него въходити, разве архиепископа Гурия. И сам 36 святитель действоваше един — тако бо царю повелевшу. И просвети ея святым крещением, и проводи ея в корабль ея. Воеводы же принесоша дары, яко же повеле им царь. И, приемше у них, повеле им от нитей своих покой дать велий. Святителю же Гурию даде много злата и сребра на соделание честным сосудом, камок же и бархатов даде на священный ризы. И, прием благословение от него, рече: «Отче великии архиерею Гурии! Моли за мя богу, грешную». Святитель же отпусти с нею чудотворный образы, устроены златом и с камением светлым. И повеле вести ея к Москве, царю же Шихалею повеле твердо и опасно имети о ней попечение, яко же царь повеле. Шихалей повеле воинъству остатися в Казане 20000, в Свияжске 20000 же, || 37 с собою же повеле итъти до Касимова 20000. И тако, богу им поспешествующу, въскоре приидоша в царствующий град Москву месяца августа в 15 день на праздник пресвятыя богородицы 38, честнаго ея успения. Крещена бысть великая государыни в Казани Гурием-архиепископом месяца июля в 22 день на память 39 святыя Марии Магдалыни в 19 лето возраста своего.

Посла же из Астракани Шихалей к великому государю царю Ивану Васильевичу посланника своего, скороходца, з грамотою: «Великии и грозный над цари царь Иван Васильевичь, многолетъствуй в радости и царствуй вовеки! Для твоея царския светлости и утехи пустилися с царевною из Астракани июля в 2 день во втором часу дни. И оставил я в Астракани шесть воевод, а с ними силы 500000 стрелцов. А мурза и царь черкасов горских Теврюг Юнгичь выступил с черкасы, и 2000 с ним с женами и детьми поехали за реку Яик к морю Хвалыньскому, а городом Астраканью поклонился тебе, великому государю царю Ивану Васильевичу, и дщерию своею великою государынею царевною Мариею Теврюговною, и всею Золотою Ордою. И ныне мы, государь, твоим || пресветлым величеством идем Волгою-рекою по милости великаго бога здравы, в радости. А силы со мною, холопом твоим, дватцеть тысечъ, а пушек с нами 66, а пороху сто пуд, а лушников, гораздых стрелцов с луками ис Казани татар, 2000 человек. И идут они по обе стороны реки Волги в великом управлении опасны». Сия слышав, царь возрадовася зело, что бог без крови Астараханское царство под московскую державу поручил и покорил. ...да повелит преосвященному митрополиту Гурию казанскому и свияжскому просветити святым крещением царевну Марию Теврюговну. Митрополит же повеле по воли его быти, рек: «Царю великодержавный! Воля господня да будет и твоя! Яко же хощеши, твори». И повеле царь скоро ехать велможе своему || 28 во град Казань, а с ним сто человек стрелцов, легких людей. Написа же и грамоту к Гурию, первосвятителю казанскому, имеюще писание сицево: «От царя и великаго князя Ивана Васильевича, московского и новогородского, и казанского и астраканьского, и всеа великия Росии, и северный страны самодержца 29, во град Казань преосвященному Гурию, архиепископу казанскому, радоватися и молити за ны общаго нашего владыку и бога за спасение наше. Пишу я к твоей кротости и советом великаго архиерея 30 преосвященного Филиппа, митрополита всеа России, да просветиши святым крещением, яко же лепо по правилом святых апостол и святых отець, астараханскую царевну, великую княгиню Марию, и с великою честию отпустиши ея ко мне, дав свое благословение. Ты же, архиерею великии, || II 31 и восприемник ей буди. Старейшую же от вдов, иже с нею, избери в восприемницы ей, иже тебе бог известит. Купель же избери пространну или повели зделати вскоре древоделцем. А крести ея за подсолнешником 32 со всем освященным собором. И всем воеводам казанским повели изыти на стретение ей с великими похвалами, а даров, что в Казани оставлено от нашего величества в ларьцах камок и бархатов, и отласов, и участков золотых в казне моей царской, все ей в дары отдайте. Царю же Шихалею повели твердо и опасно о ней [35] имети попечение и до самого нашего великого царствующаго града Москвы. А на месте, на брегу Волги-реки, вели построить началным града часовню в 5 часов и украси ея чюдными иконами, и в ней крести любезнейшую мою царицу Марию. И ни единому от велмож и князей доброты ея не покажи, || толко ты, святителю Гурие, и восприемница будте. В корабль же и ис корабля вели изводить со страхом, чтобы порухи и злохитрия никакова не было. А кто, невежа, неискуство какое починит, вели царю Шихалею смерти предать. Пожалуй, великии и честный архиерею Гурие, сотвори наше повеление и спасайся о господе».

И посем царю Ивану Васильевичю в по-хотение прииде, еже пояти за себе великую государыню Марию Теврюговну. И скоро повеле воеводам своим и князем пред собою стати. И избра от них 12, и воинъетва 24 тысящи московских стрелцов, и девиц благообразных 24, и жен велможских 30, и княгинь и вдов избра 50. Воеводам же даде одеяние злато и девам, и вдовам, и женам || летники златыя, и всему воинству одеяние цветное и, просто рещи, всех наряди в золоте. И посла их к Шихалею, царю касимовскому, в Астракань в самый день аггела своего майя в 8 день на память святого апостола Иоанна Феолога 19. И твердо им заповеда, да в 6 недель от Москвы станут в Астракани. На Коломне же стругов взять повеле 120, уготованы бо быша повелением царевым. И тако поиде сила от Коломны Окою-рекою день и нощь безпрестанно. И ехаша до Казани пять на десять дней 20. И тамо с луками казанских татар взяша 2000 человек, оружия в Свияжске 21 взяли двести пушек, казны пороховые взяли шестьсот пуд. И тако поиде московская сила в Астарахань Волгою-рекою повелением царя Ивана Васильевича. И ехаша 4 недели. И приехаша в Астрахань в 5 час нощи — тако царю повелевшу. И не доехав до Астрахани 3 версты, весть послаша к царю Шихалею, яко «Сила идет || московского царя, а с нею 12 воевод, силы же с ними 26000 и жен, и дев сто четыре, по царицу Марию Теврюговну». Царь же Шихалей радостен зело бе о таковем велицем деле и повеле из оружия стреляти на мног час. Приехаша 22 же в Астрахань послани от царя 23 Ивана Васильевича июня в 30 день на память святых апостолов 24 12. Наутрия же в 1 день июля воеводы с царем Шихалеем, девицы, вдовы и жены, вси в златом одеянии, — с 25 град силою многою, болши 40000, виидоша ва Астарахань. Исходит мурза Товрюг Юнгичь и спрашивает о Цареве здравии. Воеводы же поведаша, яко «Здрав есть государь наш грозный и силный царь Иван Васильевичь и царствует в радости велицей». И принесоша ему порфиру от царя и венец, и возложиша на главу ему, || и поклонишася ему. Он же противу им поклонися, рече: «Многа лета государю царю Ивану Васильевичу и з градом сим, и со всею Златою Ордою. И аз после любезнеишия своея дщери Марии Теврюговпы выду из града сего вон, за реку за Яик, и тамо себе жилище починю до смерти своея, и улус починю на оной стране реки Яика. Виидоша же послании в полаты Теврюговы и узреша дщерь его, великую государыню Марию Теврюговну, седящу на престоле превознесение злате, и сама златотканными одеждами оболчена, и от драгих камени светится вся полата, от красоты ея. Брат же ея Мастрюк стоя подле ея на правой стране, мати же ея подле || ея седяще, на ином престоле. И призва к себе воевод московских, отдаст им град весь Астракань из жителми || его. Отцу же своему рече: «Батюшко мой Теврюг Юнгичь! После меня и часу не живи во граде сем, поедь амо же хощеши. Мене же, любезнеишую 26 свою дщерь, прости». Посем прислании от царя Ивана Васильевича девицы подхватиша ю на руках своих и несоша во уготованный ей корабль, иже взят в Казани повелением московского царя, в нем же казанский царь на реке Волге шествие и утешение, и веселие приимаше. Подобен Орлову летанию чердак у корабля, весь стеклян вылит, верх же златом устроен. И брата ея присного Мастрюка с нею в корабли остави, и лехких людей гребцов 12 человек в корабли ея устрой, и девиц 15 лепых пред нею стояти повеле, сам же Шихалей-царь с воинством 27 московским и воево || дами по обе страны корабля царицы пловяху, гребуще день и нощь. И тако пустишася от Астракани месяца июля в 2 день.

Царь же прием грамоту и узре печать Шихалея, царя касимовского, радостен бысть. И, отслушав божественную службу, поиде в полату свою. И сяде он на своем царском престоле, роспечатав грамоту, и учал ея смотрить. Сия написав, царь Иван Васильевичь, и подпечатав перстнем своим любезнейшим, на нем же сам написан, и даде сия борзоходцем, повеле скоро ехать к Шихалею в Златую Орду, еже Астрахань именуется. Въскоре послании списанием царевым прибегоша во Астракань и отдаша Шихалею. Царь же прием послание от царя || Ивана Васильевича, роспечатав и прочет, радостей бысть. И поиде к мурзе Теврюгу Юнгичю и прочет пред ним вся, елика отипса к нему царь. Теврюг же радостен бысть и светел, рече Шихалею: «На три дни дай сроку — образ написан будет любезнеиший моея дщери Марии, не подобает бо никому же прежде царя на цареву дщерь и царицу зрети. А и образ ея написан будет, никому же не показал будет, разве тебе единого, царя Шихалея». И повеле царь Шихалей воинъству своему тверду и опасну, и оружну быти. Минувшим же трием днем, звание прииде царю Шихалею в полаты Теврюговы. И поиде царь и с ним 100 человек от воинъства его храбрых людей. И прииде в полату, иде же образ написан Марии Теврюговны. Теврюг же рече Шихалею: «Иди и зри на дщерь мою». Царь же рече: «Не возможно никому от слуг царевых на царицу прежде царева видения зрети, по уверения ради да увижу». И поведоша царя Шихалея в полату, иде же она седяше на престоле высоце. Царь же поклонися ей и возре на нея, и удивися. И на мног час размышляя о лепоте лица ея и о доброте возраста ея. И рече: «Достойна сия красота государю нашему, царю Ивану Васильевичу, с ним царствовать в пресветлом ого величестве и государъствс». И паки Шихалей паде на землю и поиде по полаты. И приемлет образ написанный и посылает его к царю Ивану Васильевичу в радости велицей. И даде борзоходцем, повеле скоро отвести. Прибегоша же посланнии в царствующий град Москву от царя Шихалея и приидоша в полату пред царя Ивана Васильевича. И, падше, поклонишася 16 ему и поставиша пред него златыи ларец. Царь же роспечатав ларец и отверзо его и поиде с ним в ложницу свою с дядею своим Никитой Ивановичем Романовым. И изем образ писанный, его же Шихалеи-царь прислав из Златые 17 Орды, царевны Марии Теврюговны. И удивися доброте ея и лепоте лица ея. И рече дяде своему Никите Ивановичу: «Видишн ли лепоту и доброту сию пресветлую? В выборе у меня велможских детей благообразных дев болши 100 было, а одна не судит половиною сицевыя красоты и доброты, никоторая из них не судит».

Глава астраханских черкасов Теврюг Юньгич к черкесам-адыгам на Северном Кавказе отношения не имел! Под его властью были черкасы от устья Волги (Каспия) до верховьев Яика - Урала, то есть казаки Волжские и Уральские. Престол его был в Астрахани! из Астрахани вышла и дочь его! Эта история не имеет никакого отношения к Кавказу! Это история Волжская - Астраханская! В лето 7072-го повелением царя Ивана Васильевича ходил из Свияжска царь Шахалей Касимовской Волгою-рекою на стругах под Астракань, на Кутумовской остров, с силою многою. ... А мурза был в то время черкасов горских в Астракани Теврюг Юньгичь. И пишет мурзе черкаскому Шихалей: «Теврюг Юнгичь! Покорися грозному и силному государю нашему царю Ивану Васильевичу. Он тебя, государь наш, не ведаешь чем пожалует. Аз и царь, да ему, государю, покорен и слуга его волный». Мурза же глаголет Шихалею: «Царю Шихалей! Отпиши царю своему Ивану Васильевичу: аще единородную мою и прекрасную и любезную дщерь Марию Теврюговну поймет за себя царицею, || то с нею и до устья реки Волги, до моря, и в верх по Яику и с черкасы поклонюся ему, государю». Сия слышав, царь Шихалей Касимовской отряжает посланника своего из Астракани в царьствующи град Москву ко царю Ивану Василевичу, дав ему грамоту, сице написанну: «Грозному 2, и страшному, и силному, и великому государю нашему царю и великому князю Ивану Васильевичу. Холоп твои Шихалей, царь касимовской, пад на землю, премного челом бьет твоему царьскому пресветлому величеству. По твоему великому страшно приказу из 3 Свияжска-города 3 с великою московскою силою и казанскою в Златой Орде на Кутомовском острове под градом Астраканью елико с воинством мужествовав, и Астарахани не взял. А взять ея не мочно, потому что стоит на воде и крепче Казанского царствия. И того града Астарахани мурза черкасов горских Теврюг Юнгичь мне, холопу твоему царю Шихалею, написал писмо за своею рукою руским языком, буде-до царь Иван Васильевич поимал || за себя дщерь мою любезнейшую в царицу себе, аз-де Астраканью и до усть реки Волги, до моря Хвалынского и по морю улусами черкаскими, и вверх по реке Яику, и с людми, которые во всей моей Золотой Орде черкасы горские живут, поклонюся ему и грамоту дам на всю свою державу до века. И тебе, великому государю Ивану Васильевичу, как бог известит в размышление твоем, мне, холопу твоему, 4 о въсем 4 опиши и царствуй вовеки». Сию грамоту отписа царь Шихалей и посла скоро, повелевая в 5 дней 5 к Москве пригнать, а с Москвы в пять дней же. И той же царь Шихалей посла в Казань, повеле запасов и казны прислать скоро.

«Германцы» очень могли быть Варангами в XII столетии, только во всяком случае Германцы не немецкие. Византийские писатели XII века употребляют это имя совершенно в другом смысле, чем мы. Германцы означают у них Французов. На это может быть указано несколько совершенно не подлежащих сомнению примеров. Так, у Киннама (р. 67, 3 sq.) Кельты и Германцы названы в числе участников второго крестового похода, а далее (р. 69, 9 sq.) сказано, что впереди двигался Аллеман (Ἀλαμανός) — так всегда называются Немцы, — а затем Германец (ὁ Γερμανός), то есть, Французы Людовика VII. Рассказав неудачный поход Конрада и Людовика, Киннам (р. 87) прибавляет: «такой конец имели дела Конрада; а король Германцев (то есть, Людовик VII) возвращался в отечество на кораблях» и т. д. Точно так же и знаменитый Евстафий Солунский противопоставляет германского (то есть, французского) властителя алеманскому (то есть, немецкому): Opuscula, ed. Tafel, p. 281, 39 sq.; cp. p. 239. Итак, если вместе с Англянами и Датчанами служили в Варангии Германцы, то под этими Германцами нужно понимать Французов, людей Французского языка, точно так же, как /149/ под «секироносным и кельтическим народом» — γένους πελεκυϕόρου καὶ Χελτικοῦ, — о котором говорится у Никиты в другом месте (р. 342, 22). некоторые члены варяго-английской дружины могли называться [373] с таким же правом Французами, как и Англичанами, хотя господствующим языком среди Варягов до самого турецкого завоевания был язык английский. Это последнее обстоятельство мы узнаем от Кодина, сочинение которого о придворных должностях и обрядах Византийского двора относится уже к XV столетию. «Варанги (во время трапезы) восклицают императору многие лета на своем отечественном языке, то есть, по-английски, и при этом, ударяя своими секирами, производят шум» (de officiis Cpolitanis, p. 57): πολυχρονίζουσιν - - κατὰ τὴν πάτριον - - γλῶσσαν αυτῶν, ἤγουν Ίγκλινιστί.

Русский самовидец даже сообщаете нам, что предсказание Ласкариса секироносцам об их судьбе под латинскою властью частью сбылось над Варягами: «И бьяхуть (Франки) с высокых скал на граде Грькы и Варягы камениемь и стрелами и сулицами, а с нижьних на град слезоша». А по взятии города: «Черньче же, чернице и попы облуниша и неколико их избиша, Грькы же и Варягы изгнаша из града, иже бяхуть остали».107) Что касается национальности Варягов, защищавших Константинополь против своих западных собратий, то она прямо обозначена двумя французскими историками четвертого крестового похода, Вилльгардуэном и Робертом де-Клари. Описывая первый приступ крестоносцев, Вилльгардуэн говорите, что они устроили пред городскими стенами у моря две лестницы, а стена была покрыта большим количеством Датчан и Англичан: Et drecierent a une barbecaue deux eschieles enpres la mer; et li murs fu mult garniz d'Englois et de Danois (La Conquete de Constantinople par G. de Ville-Hardouin p. 97, § 171 изд. de-Wailly). Это те самые лестницы, с которых у Никиты Пизанцы и секироносцы сталкивают [370] нападающих, и те самые скалы, о которых говорится в сказании Новгородской летописи. Когда после бегства Алексея III крестоносцы послали своих послов в столицу (18-го июля 1203 г.), то Жоффруа Вилльгардуэн с своими товарищами, пропущенные в ворота, увидели, что «Греки расположили Англичан и Датчан с их топорами от самых вороте до Влахернского дворца» (ibid. р. 107 § 185: d'Englois et de Danois a totes les baches). Роберт де-Клари повествует, что когда Феодор Ласкарис бежал, то в лагерь Французов явилась процессия из греческого духовенства, Англичан, Датчан и людей других наций и просила пощады и милости: Prestre et clerc revestu, Engles, Danois estoient et gens d'autres nations, si vienent il a l'ost as Franchois a pourchession, si leur crient il merchi (Robert de-Clary, La prise de Constantinople: Chroniques Gréco-romanes, publiées par Charles Hopf, Berlin 1873, p. 63, c. 80). Это те самые секироносцы, которые отказались сражаться, не получив жалованья. Никита, говоря о пребывании Андроника у Тавроскифов, о его охоте на зубров в земле Тавроскифов, понимал, конечно, под Тавроскифами Русских и ту самую Галицкую землю, о которой сам говорил раньше. Между тем любитель варварских терминов, избегаемых Никитой, два раза вместо Тавроскифов ставит Куманов, то есть, Половцев (pp. 405. 433); точно так же поступаете он и в другом случае (р. 384, 14). Здесь уже нельзя освободить его от упрека в непонимании и грубом промахе. Славянским переводчикам Зонары и Амартола простительно было писать: «роди нарицаемии Руси, иже и Кумани, живяху в Евксинопонте», так как по словоупотреблению их времени Скифы (Σκύθαι) уже были /148/ преимущественно Куманами. Но была бы непростительна такая ошибка для Византийца, если б он был современником событий, каков быль автор переписываемого сочинения, то есть, Никита Хониат. К вопросу о Варягах эти замечания имеют следующее приложение. Один из русских ученых пишете, что «относительно отечества Варангов византийские известия указывают иногда на Германию» (см. выше, стр. 177). Мы знаем только одно место византийского писателя, на основании которого это могло быть сказано. Именно, у Никиты Хониата (р. 323, 20) говорится о страна германской, вооруженной секирами (ϕρουρᾷΓερμανῶν, οἳ κατωμαδὸν τοὺς ἑτεροστόμους πελέκεις ἀνέχουσιν): кодекс варварский по обычаю заменяет эти описательные выражения термином «Варанги». На основании приведенных выше [372] примеров весьма позволительно усомниться в правильности замены. Есть, правда, еще другое место у того же писателя (р. 118, 5), где упоминается стража или гарнизон из Германцев, между тем как в соответствующем месте другого автора, именно Киннама (р. 97, 19) стоят секироносцы. Опять, следовательно, можно думать, что, по мнению Никиты, Варягами были Германцы.

Секира или топор не решают дела, хотя англо-саксонский топор хорошо известен; западным писателям топор этот, securis amazonica, securis danica, казался исключительною принадлежностью Скандинавии и Англии, по это совершенная ошибка. Начиная с армии Ксеркса, продолжая с некоторыми пропусками — Франками Хлодовиха и Тавроскифами Льва Диакона, топор или секира была более признаком известной степени культурного состояния, чем национальности. Вскоре затем (в 1122 г.) они являются в борьбе Кало-Иоанна с последним нашествием и с последними остатками Печенежской орды. Никита (р. 22, 10) говорит о «телохранителях, которые защищаются продолговатыми щитами и заостренными с одной стороны секирами» (τοὺς ὑπασπιστὰς, οἵ περιμήκεσιν ἀσπίσι καὶ πέλυξι ἑτεροστόμοις ϕράγνυνται). Чужестранцы, решившие победу над Печенегами, были «секироносцы, а это Британский народ, издревле служащий императорам Греческим» (р. 8, 15): τοῖς - - πελεκυϕόροις' ἔθνος δὲ ἐστι τοῦτο Βρεταννικόν βασιλεῦσι ῾Ρωμαίων δουλεῦον ἀνέκαθεν. Сам Никита Хониат, употребляющий иногда выражения, способный ввести исследователей в заблуждение, подтверждаете это самым блистательным образом. Для него самые жители Англии, подданные Ричарда I Львиного Сердца, суть секироносцы, хотя в новой Норманнской Англии едва ли англо-саксонский топор был еще в моде: так тесно в Константинополе соединилось к началу XIII столетия понятие [368] об секироносце с представлением об Англичанине. Говоря об участниках третьего крестового похода, Никита двоих из них обозначает следующим образом (р. 547, 2): ὁ ῥὴξ Φραγγίας καὶ ὁ τῶν πελεκυϕόρων δὲ κατάρχων Βρεττανών, οὕς νῦν ϕασίν Ίγγλίνους — король Франции и властитель секироносных /145/ Бриттов, которых теперь называют Англичанами. Важную роль играют секироносцы в печальную для Византии эпоху 1203—1204 годов; их роль в событиях, кончившихся разграблением Константинополя и основанием Латинской империи, не осталась незамеченной как у византийского историка, так и у всех других. При первой попытке войти в Константинополь (17-го мая 1203 г.) через Золотой Рог, крестоносцы встретили упорное сопротивление от греческих союзников — Пизанцев и от секироносных варваров, которые их сталкивали с набережных подъемов и многих ранили (Nicet. р. 721, 18): προς - - Πισσαίων καὶ τῶν πελεκυϕόρων βαρβάρων - ἀπεκρούσθησαν. Секироносцы участвовали в возведении на престол Исаака после бегства в Девелт Алексея III-го (Nicet. p. 727, 18). С согласия «секироносцев» Мурцуфл начинает действовать против Алексея, сына Исаакова, и грозит ему восстанием «варваров вооруженных топорами» (р. 745). В роковой и страшный день 12-го апреля 1204 года, когда Мурцуфл бежал, и Франки готовились овладеть городом, Феодор Ласкарис хотел еще противиться; он собрал вокруг себя «тех, которые потрясают на плечах смертоносным железом» — τοὺς σείοντας ἐξ ώμων τὰ ἀρεϊκὰ σιδήρια — и говорил им, что они не менее, чем Греки, должны бояться гибели, если империя попадете во власть другого народа, так как им уже не придется более получать щедрой платы за свою службу, занимать почетное звание царских стражей, но вместо того им грозите унизительное положение латинских рабов (р. 756). Но секироносцы требовали уплаты обещанного жалованья и без этого не хотели сражаться: Франки вошли в город, не встретив сопротивления.