Last roman

Именно. Като писанията на поп Спиридон, че и Паисий. Става дума за литературна традиция. 'We can safely accept the hypothesis that the tradition placing the Homeric Cimmerians somewhere in the northern shores of the Black Sea emerged in the 7th century. The literary evidence we possess confirms this conclusion: for example, some details regarding Odysseus’ journey(the mention of Boreas in 10. 507 by Circe), according to which the Cimmerians should be placed somewhere in the North, if not particularly in the Sea of Azov area. Also, the belief that Bosporus was the Cimmerians’ base for their invasion in Asia Minor must have been a common topos in the literary tradition during the Hellenistic period,as we can infer from three passages in Strabo (1. 1. 10; 7.4. 3; 11. 2. 5). In this paper we deal with the character of these Greek reports on the Cimmerians and the reasons for such a perception of this tribe. First, they are presented as a people strongly connected to the Underworld in the minds of the Greeks. They dwell near its entrance, as Homer mentions (a comment also repeated – even by confusion with the Cimbri or by mistake – in Posidonius and in Strabo, and an impression existing in Ephorus who named their community as the ‘Plutonion’ – the house of Pluton). The remoteness of their lands is depicted in Aeschylus, while Hellanicus connects the Cimmerian Bosporus withanother semi-mythical tribe, the Amazons. The details in Herodotus’ account are extremely indicative of such an exotic perception: he writes that the Cimmerians were dwelling ‘by the southern Sea’ and that above them there were the Issedones, the one-eyed Arimaspians, the Hyperboreans and the ‘griffins, which were guards of the gold’. All these mythical elements are a strong indication that the Cimmerians were placed in the sphere of an outer, an exotic world. Herodotus’ account is probably based on the information and the tradition derived from the Greek colonists in the Black Sea area. The Greeks in the colonies founded there could not have met the Cimmerians, since they had long left (a century ago) due to Scythian pressure, but considered the placement of the Cimmerians there as an old tradition, existing before the colonisarion era; therefore they named the area accordingly. Also, the Cimmerians were still existing in the Ionian tradition of the colonists’ mother-cities, since they had ravaged Asia Minor (i.e. the lands of the Ionian ancestors) in the 7th century. It is possible that both traditions, the one from the Ionians and that of the indigenous Greek populations in the Black Sea were intermingled, thus providing a solid ground for ethnic differentiation with the non-Greeks. This is clearly depicted much later (in the 2nd centuryAD), in Polyaenus’ description of the Cimmerians and their ‘terrible and wild bodies’, a typical description for those ‘barbarians’ (as he calls them) that seems to pass well with Allyates’ ‘brave dogs that tore the barbarians apart’. We cannot possibly know whether Polyaenus was repeating some classical tradition on the Cimmerians, but the use of the characterisation ‘barbarians’ may imply the existence of such a tradition. To sum up: the main picture we get from the ancient Greek literary sources referring to the Cimmerians is a fragmentary and a complicated one. The Cimmerians themselves, as a nomadic tribe, left no evidence of their existence. Difficulties grow bigger as modern historians try to find out through the available data more on their ethnic origin and their fate. Our sources, however, cannot help us in either of these quests. The Cimmerians seem to have been perceived by the ancient Greeks as barbarians. Both myth and reality have produced a perception familiar to Greeks, as far as those peoples living at the ‘end of the world’ were concerned: an exotic, barbarian ‘other’, who was lost in the course of History, leaving no trace behind them but whose deeds were very much alive in the Greek tradition. The Cimmerians had to be presented to Homer’s or any other author’s audience in a way the Greeks would understand. Hence, the mention of a Cimmerian polis and a demos by Homer. But, besides these characteristics – provided by Homers’ licentia poetica – the Cimmerians survived only as a name connected with the every day reality the Greeks around the Black Sea were encountering, being at the same time a tribe lost in the mist (κέμμερος) of its name.' https://www.academia.edu/20037727/_The_Cimmerians_their_origins_movements_and_their_difficulties_

какви кимерийцди през 2-ри век? Къде са им артефактите, къде са засвидетелствани, освен в писанията на античните автори, които архаизират как им дойде. Айде мисли с тази глава. Щото и българите са мирмидонци по тази логика, нали?

Г-н Христов, запознахме се покрай проявяваната от Вас активност по отношение на научнопопулярните ни статии в списание „Българка“. Направихте ми впечатление като компетентен и съвестен коментатор, детайлно запознат с разглежданата проблематика. Какво е мнението ви за научнопопулярното писане? Има ли то бъдеще във виртуалното пространство? От позицията на наш редовен читател как ще коментирате нивото на статиите в „Българка“, съпоставени с публикуваните в разните лични блогове? Здравейте! Наистина е така! Познанството ни е задочно – от необятното интернет пространство, което често среща хора с различни професии, но със сходни интереси. Чета често публикациите в списанието. Темите са разнообразни и за всеки любопитен читател, с необременено от „конспирология“ мислене, биха представлявали интерес. А може би точно това различава списание „Българка“ от различните блогове – отговорността и факта, че не преследва лични цели. Нивото на публикациите отговаря на поставените цели – да предостави не само основна информация за теми, които често са в периферията на масовия интерес и познание, но и да добави нови щрихи към вече известното. А именно това според мен е и целта на научно-популярното писане – да образова по един достъпен начин. Разбира се, то е и отговорност пред читателя, а не само борба за „лайкове“ и споделяния. Да доведеш до вниманието на един лаик специализирана тематика или проблем, изисква не просто доброто познаване на материята, но и усет тя да бъде поднесена достатъчно достъпно, без да загуби научната си тежест. В този смисъл – да, научно-популярното писане има бъдеще, но изисква от авторите добре да осъзнават отговорността, която носят. Отскоро сте започнали работа като асистент по археологически дисциплини във ВТУ „Св. св. Кирил и Методий“. Аз съм възпитаник на този университет, завършил съм същата специалност, но не знаех за вашето назначение. Останах приятно изненадан, когато ми споделихте. Използвам възможността да Ви честитя! Като човек, който е съвсем отскоро в образователната система на ВТУ, как бихте коментирали перспективите пред преподаването на археология в България? Какво трябва да се подобри и развие? Благодаря Ви! От миналата учебна година имам удоволствието да съм част от катедра „Археология“ на ВТУ. Колкото до преподаването на подобна материя като археологията, трябва да призная, че срещата със студентите е отговорност, която ме зарежда и ме мотивира да надграждам непрекъснато собствените си знания. Живеем във време с огромно количество достъпна информация от всякакво естество, включително историческа и археологическа, която вълнува студентите, а ние, преподавателите, сме длъжни да сме на нужното ниво, за да можем да отговорим на всеки въпрос, засягащ тази материя. Разбирам любопитството на студентите ни, особено тези от по-малките курсове, които искат бързо да научат колкото може повече. Често те пристъпват към археологията, водени от романтиката на кинообраза на археолога и мечтите за приключение. Онези реалности, пред които се изправят обаче, рядко се покриват с кино клишетата. Всъщност археологията е трудна дисциплина, която изисква не само висока обща култура, но и воля, постоянство и амбиция. От нашите студенти не се изисква само научаването на определени факти и познаването на научни изследвания, а преди всичко да си изградят стабилна историческа култура. Да развиват едно критично мислене, без което разрешаването на реалните проблеми, пред които те неминуемо ще се изправят на терен, биха били невъзможни. Технологичната епоха, в която живеем, се отразява и на преподаването. Археологията отдавна не е суха материя. Всяка тема обикновено е максимално добре онагледена, а това прави възприемането и разбирането ѝ значително по-лесно. Разбира се, това не само че не отменя нуждата от четене от страна на студентите, а дори напротив. Новите възможности, които предлагат дигиталните библиотеки и специализирани сайтове за обмяна на научна литература, оставиха в миналото любими студентски извинения от рода на – „това го няма в библиотеката“. За всички тези неща, аз и колегите от моето и предходните поколения археолози, можехме само да мечтаем в студентските си години, а дългите часове в сумрачни и студени библиотеки за нас бяха ежедневие. Днес нашите студенти разполагат с огромен и лесно достъпен информационен масив, което не само ги облагодетелства, но и задължава. В този смисъл намирам, че посоката, в която се движим като методи на преподаване на археологията, е правилна. Нека не забравяме, че процесът на преподаване и учене е двустранен. Добрият преподавател дава знания, така да се каже, отваря врати и подкрепя, но само мотивираният студент може да премине през тези врати, за да изгради за себе си онзи корпус от познания, който ще го превърне след време в специалист. С коя от археологическите находки в кариерата си се гордеете най-много? Аз съм далеч от маниера на интензивната самореклама, присъщ напоследък на някои колеги археолози. Да, това е добър начин за привличане на обществено внимание, оттам и повече шансове за финансиране на обектите. Това обаче изисква честото представяне на находки, към които се прикачва клишето – „уникални“ . Изисква се непрекъснато захранване на обществения интерес с такива „уникалности“, а това неизбежно води до свръхинтерпретации. По този начин археологията се превръща в реалити шоу, в което публиката непрекъснато очаква още „по-уникална“ находка. Това забавлява, но и принизява, което никак не ми допада. А истината е, че рядко има някакви кой знае колко уникални находки. Всъщност единична находка от ценен метал, например, рядко ще зарадва един археолог. Тези неща вълнуват повече публиката. Нас ни вълнува решаването на загадките от миналото. Това се постига чрез обхващането на целия спектър от материали и находки: от монетите, през керамиката, строителните материали, та до некрополите. Затова не мога да кажа, че в работата ми до тук е имало „най-впечатляваща“ или „най-важна“ конкретна находка. По същество, всеки артефакт, който ми помага да реша проблем на хронологията или интерпретацията, е впечатляващ. Като особен успех обаче смятам проучването на късноантичното укрепление при с. Белчин – един шанс, който ни даде възможност да реконструираме живота в периода на късната античност в една слабо изучена от археологическа гледна точка територия, каквато е Самоковската котловина. Белчин Вие сте специалист в проучването на обекти от късната античност и ранното Средновековие (IV – VI в.). Имате научни публикации, посветени на античния Одесос (днешна Варна), на античния укрепен център при с. Белчин, Самоковско, на антични укрепени убежища, на римската пътна мрежа, луксозната и битовата римски керамики и др. Като студент съм ходил на практика в античния Никополис ад Иструм до Велико Търново. По време на разкопките попаднахме на римски монети и на епиграфски паметници на гръцки и на латински, обаче тракийски не намерихме… Ще Ви задам един въпрос, който мисля, че вълнува много любители на историята днес. От научна гледна точка, какво се случва с траките по време на периода, в който сте тесен специалист? Казано най-просто и кратко, няма как да откриете нещо на място, където го няма. Основното население на града е предимно от източните провинции на империята и римски ветерани. Епиграфския архив на града достатъчно ясно го показва. Всъщност подобна е картината и в повечето от другите римски градове по нашите земи. Разбира се, това твърдение не се основава на някакви общо исторически съображения, а на археологическите данни и епиграфиката от самите обекти. Колкото до траките, които в наше време са толкова модерни, то за тях можем да кажем, че за няколкото столетия от 1-ви до 6-ти век преживяват доста бурни събития и намаляването на тяхното историческо значение със столетията съвсем не е странно. Темата е твърде обширна. За това тук ще си позволя само най-общо да маркирам процесите. От завладяно население през 1-ви век от н.е., в началото на 3-ти век те се превръщат в равноправни римски поданици и изпитват върху себе си всички позитиви и негативи на римската държава. Облагодетелстват се от реда и законите, ползват инфраструктурата, търгуват, но също така страдат от нашествията на северните варвари, биват избивани и отвличани и от бързото разпространяване на епидемии в глобалната империя. За епидемиите има достатъчно сведения и знаем колко зле са се отразявали на населението и каква значителна част от него са покосявали, особено при завръщането на армиите от походите на изток. Нека не забравяме, че чумата например не е „патент“ на Средновековието. Разбира се, империята не „вярва на сълзи“ и очаква да получава приходи от всяка своя провинция, а в резултат на това се появяват и нови заселници от различни племенни групи, настанявани в тракийските земи с цел обработването им, изхранване на армиите и т.н. Ние не знаем, каква е числеността на тракийското население в провинциите Мизия и Тракия, но знаем, че данъците в провинциите неколкократно са били опрощавани, поради обезлюдяване и невъзможност да се обработва земята, което е достатъчно ясна индикация за демографски проблеми в земите на траките. Не е тук мястото да влизам в излишна конкретика по отношение на различните групи „варвари“ заселени целенасочено в тракийските земи, но те са сериозен фактор. Тези заселвания не са еднократен акт, а доста честа практика, която обхваща значителни територии и ако се доверим на античните изворите числеността на заселваните „варвари“ обикновено не е никак малка, дори по днешните стандарти. Етническата картина в Мизия започва да се променя най-рано, още през 1-ви век, и това продължава в следващите столетия. На юг от Хемус тези процеси протичат по-бавно, но въпреки това и там тенденцията е същата. За разлика от западните части на римската империя, нейните източни предели страдат доста повече от варварски нашествия през тези столетия, и особено в т.нар. период на „Велико преселение на народите“. В цели части на Балканите се усложнява етническата картина за много кратки срокове, а централната власт рядко евакуира местното население. В повечето случаи то е задължено да приюти и изхранва новозаселените. А те от своя страна доста често подлагат на грабеж и дори физически ликвидират домакините си, за да заграбят земите и имуществото им. Варна Много често се сблъсквам с неразбиране на този процес, и с въпроса: – Ама, как така? Нали, според Херодот, траките са многоброен народ?! В тези случаи обикновено отговарям на шега, че Херодот няма как да е броил траките. От друга страна, неговата епоха и късната римска империя ги дели цяло хилядолетие, а за толкова време и други прославени народи са слизали от историческата сцена. Нека не забравяме, че траките не съществуват статично в един идеален и изолиран свят, напротив, те са част от динамиката на заобикалящия ги свят, въздействат им и те оказват въздействие, както политическо така и културно и са част от всички онези общи процеси, които са характерни за Средиземноморието и Европа в двете хилядолетия преди н.е. Варна През т.нар. „късна античност“ или периода от края на 3-ти в., до началото на 7-ми век, периодът е наистина динамичен и много сложен. Интересен с това, че в началото му нашите земи изживяват икономически и демографски подем, в резултат на заселване и на ново население – както преселено от евакуираната отвъддунавската провинция Дакия, но също и пленени или предали се варварски племена, а в допълнение има и сериозни индикации за присъствието на големи групи сирийско и въобще източно средиземноморско население, особено в градските центрове и по Черноморието. Друг фактор е установяването на траен мир и разбира се преместването на столицата в новопостроения Константинопол, наследил Византион. От друга страна, в края на периода констатираме пълна дезинтеграция на селищната система и доста рехава заселеност в Мизия и дори в Тракия. Нещо повече, по това време вероятно Мизия, макар и неразделна част от територията на империята е била третирана като „буфер“ за Балканските й владения, заселена основно с малобройни и федератски групи. Тази криза съвпада не само с наличието на нови и много силни външни противници на империята, каквито са аварите например, но и с тежка обща икономическа криза, обхванала всички нейни територии. Процесът на обезлюдяване в края на 6-ти и особено през 7-ми в., не е констатиран само в Мизия и Тракия, но и в останалите Балкански провинции на империята. Такива са данните предоставени ни от археологическите проучвания на стотици селища и поселения с различен юридически статут, както у нас, така и в съседните държави. Писмените извори от това време рисуват идентична картина. Ако трябва да обобщя казаното до тук, то в края на този период, т.е. в 7 в., траките вече са се превърнали в бледа историческа сянка, неразпознаваеми както за хронистите от това време, така и за нас археолозите. Разбира се, ние не изключваме наличието на тракийски анклави (от латински inclavo – заключен, земя обкръжена от всички страни с територия на чужда държава) в някои планински райони, в които вероятно са живеели редом с различни други варварски групи, но за пълното доказване или отхвърляне на подобно предположение са нужни още множество проучвания на терен. Спомням си, че в университета, благодарение на античните дисциплини (антична и тракийска археология, антична епиграфика, археология на великото преселение на народите, стара история и тракология), много добре ни се открояваше огромният културен разцвет от времето на „римското владичество“ по българските земи. Един критично настроен към модерността мислител казва: „Днешното изкуство може и да достигне документалните качества на провинциалното римско изкуство.“ Без да сме толкова крайни, можем ли да кажем, че по това същото „римско време“ материалната култура е достигнала до огромни висоти? Да, можем да го кажем съвсем убедено! Материалната култура изживява невиждан разцвет, а представителните паметници вече не се свързват единствено и само с тракийските царе и династии, а вече с обикновени хора, граждани на римската империя, които могат да си ги позволят. От нашите земи познаваме паметници на изкуството, които по своето високо качество издават високите материални възможности на притежателите си. Това са предмети на лукса – накити, сребърни и бронзови съдове, стъклени и алабастрови съдове съдържащи скъпи парфюми и козметика, мозайки, статуи и саркофази, продукт обикновено на най-добрите източно средиземноморски и италийски ателиета. Огромната Римска империя предоставя лесна възможност на пътуващите майстори да предложат своето изкуство на всеки имащ възможността да заплати за него, без значение в коя част на глобалната държава се намира. В определен етап се развиват и локални ателиета, които задоволяват нуждите на населението с по-скромни възможности, но дори и те следват високи стандарти. Но това не важи само за представителните паметници, променя се цялостно материалната култура по нашите земи. Навлизат с бързи темпове нови типове керамика, които местното население купува и използва масово, като в крайна сметка старите местни форми са изцяло заменени. Дори в затънтени райони, до които по-рядко стигат образци от големите производствени центрове, се намират местни майстори, които успешно копират новите форми, техники и украси. Значителен принос за навлизането на нови елементи в местната култура имат римската армия и колонистите, които донасят със себе си характерните за родните си места култове, накити, погребални практики, а също и предмети на ежедневния бит. В този смисъл не случайно римската империя често се разглежда като универсална държава, в която без значение в коя точка от нейната обширна територия се намираш можеш да се ползваш от едни и същи достижения на цивилизацията, като бани, пътища и пътни станции, зрелища, съдилища, медицина и т.н. Това се отразява и на бита на различните народи, той в значителна степен унифицира. Разбира се, има регионални различия, но на фона на общото те са по-скоро нюанс. Ние, българите, считаме себе си за наследници на траки, прабългари и славяни. Струва ли Ви се, че това по някакъв начин пречи на правилната оценка към заслугите на античните цивилизации по нашите земи? Бихте ли направили съпоставка в естетическо отношение на еталонните образци на материалната култура от тракийско, после от антично време, а накрая от периода на ранното Средновековие. Как се променя културата, от траките (около 1-то хилядолетие пр.н.е.) до създаването на Първото българско царство, керамика, градоустройство и т.н.? Ние наистина сме свикнали да възприемаме себе си като сбор или продукт на тези три компонента. Тази теза започва да се налага интензивно по времето на Людмила Живкова, но не на база на някакви реални данни, а по-скоро заради, както се казва – „общо исторически съображения“, и за да бъде даден достатъчно силен начален тласък на оформената по това време като самостоятелна наука тракология. На много хора това ще прозвучи странно, но… така стоят нещата. Нека не се заблуждаваме, на почти всеки, незапознат с детайлите на историята, най-силно впечатление обикновено прави златото. Там, където има злато, почти инстинктивно от там иска да изведе и корените си. Да се припознае в едни вероятно славни и богати деди, и колкото е по-древен корена, то толкова по-мистичен и възвишен изглежда. А най-известното злато от нашите земи, поне в масовата представа, си остават т.нар. тракийски съкровища. Не е тайна, че може би най-известните от тях са правени извън Тракия, т.е са търговски продукт, а други са плод на тракийски майстори. Стилово са различни, но имат един и същ адресат – тракийската аристокрация. Всъщност всеки един елит има тази склонност да демонстрира позицията си, чрез атрибути от благороден метал. Аз лично не бих се нагърбил със задачата да оценявам естетиката на еталонните образци от различни култури, поради факта, че за мен, а и за всеки археолог, те са еднакво важни исторически паметници носители на твърде разнообразна информация. Те са проекция на разбиранията на древните, както и на техническите им умения. Същевременно паметниците се променят, не само с течение на времето, но и с появата на нови етнически групи и налагането на нови култури. От друга страна масовата материална култура е онази, която ни дава представа за техническите умения, материалното и културното ниво на обикновеното население. Макар и не така представителна, тя е основата, на която базираме заключенията си, когато изучаваме древните народи. Именно върху промените на масовата материална култура успяваме да проследим еволюцията в развитието на едно или друго древно население, успяваме да доловим новите елементи привнесени чрез контакти със съседи или с изцяло нови и непознати етнически групи. Културата на траките търпи развитие. Тя не е статична и възприема всички общи за източното Средиземноморие културни модели. В епохата на римското владичество, особено след 3-ти в., тя е все по-трудно доловима по материални паметници, а през следващите две-три столетия става практически неразпознаваема в рамките на универсалната и мощна късно антична култура на Балканите. Дори новозаселените „варвари“ само след едно или две поколения престават да бъдат категорично разпознаваеми археологически, бързо се изгубват в нея и се превръщат в поредните й носители. Що се отнася до материалната култура на българите заселили Балканите, то тя е твърде различна от предшестващите я тук, в това число тракийската, но и сама по себе си е доста разнообразна и предлага вариативност. Последното се дължи на различните и носители, които присъстват в българските групи. Самата материална култура е наистина твърде различна от тази на Балканите, и това се отнася не само за т.нар. масов материал, като керамиката например, но и за некрополите, селищата и строителните техники, за произведенията от метал и кост и т.н. Ще Ви помоля да разкажете интересен спомен от археологическите разкопки, в които сте участвали. Как бихте мотивирали младите хора да се занимават с археология, Индиана Джоунс удачен пример ли е в това отношение? Чувал съм, че археологията е призвание, затова е нещо за цял живот. Вярно ли е? Археологията е страст за цял живот! И няма как да е иначе! Защото при реалностите, в които живеем и работим, само силна страст към тази наука може да мотивира някого да продължава да се занимава с нея. Няма нужда да навлизам в технически подробности свързани със затрудненията в нашата работа или дори хронично ниското заплащане, особено на колегите по музеите. Ако мотивацията на един млад човек е свързана единствено и само със заплащането, то археологията не е неговото поприще. Любовта към тази професия е от „пръв поглед“. Тръпката, със собствените си ръце и с безкрайно търпение, да разкриеш поредния фрагмент от един, обикновено трудно решим пъзел, е нещо трудно за описване и за разбиране, освен ако човек не го е изпитал лично. Археологията е свързана с много търпение и преди всичко отговорност. Отговорност към паметниците, отговорност при изучаването им и при опазването им. Всеки студент, осъзнал тези неща, има шанса да се превърне в добър специалист. Кинообразът на археолога е романтичен и завладяващ от пръв поглед, но е и твърде различен от реалността. Не, студентите, няма да търсят „светия граал“ и да се борят със „силите на злото в храма на обречените“, но често ще се борят с деструктивните сили на безхаберната администрация или мародерстващите иманяри. Ще бродят по неотъпкани пътища, далеч от удобствата на цивилизацията, ще спят в палатки, ще се къпят в реки и ще се хранят от консерви. Михаил Христов / Сепарева баня Разбира се, последното не е задължително, но и подобни експедиции не липсват. Но тази цена си струва напълно, защото ще имат щастието да докоснат за пръв път нещо, не видяло дневна светлина от хилядолетия, което са изкопали със собствените си ръце. В този смисъл – да, някои нюанси от кинообраза на археолога съвпадат и с реалностите в нашия професионален живот. Често работим на различни археологически обекти, а това е и гаранция за много емоции понякога. Не липсват интересни случки, разбира се! Никога няма да забравя например надпреварата с времето, при проучването на една късноантична гробница в Сапарева баня (античната Германия), което беше продиктувано от „нездрав“ интерес към паметника от страна на иманяри. Нека да уточня, че гробницата не е под могилен насип, а в обикновен късноантичен градски некропол. Разкриването на паметника и отварянето му ни отнеха почти 24 часа. В тъмната част на денонощието местните хора ни осигуриха прожектори и захранване, а полицията дори ни отпусна патрул, който да охранява обекта докато работим, а и след това, защото опасността беше съвсем реална. Разбира се, ние много добре знаехме, че в подобна гробница няма как да има ценност, която да „потъне“ в каналите за износ на антики. Ние знаехме, но не и иманярите, които се навъртаха с нескрит интерес и надежда около обекта през целия период на проучване и само очакваха нашето заминаване, за да посегнат на паметника. За наш късмет гробницата се откри непокътната и на следващата сутрин успяхме да я отворим под погледите на любопитните граждани и да започнем да разчистваме вътрешността ѝ. Както и предполагахме, тя се оказа семейна, изградена през втората половина на 4-ти в., и ползвана до първите десетилетия на 5-ти в., когато и некропола около нея е изоставен. В нея бяха положени по различно време четири индивида, вероятно членове на едно семейство, което е построило и ползвало гробницата. Погребенията се откриха, както казваме ние – „безинвентарни“, т.е. погребаните не са били изпратени с дарове, а само с един съд, в който са палени благовония. Именно поради факта, че гробницата беше проучена методически (без бързане и беше опазена от унищожението, подготвяно от иманярите), успяхме да разберем много за живота на късноантичното население на Германия през този период. За материалните им възможности, за заболяванията, от които са страдали и т.н. Ето тези малки на пръв поглед детайли, с времето подреждат голямата картина за живота в древността. Те ни помагат да го разбираме по-добре, а именно това е целта на нашата наука. Гробница-свод / Сепарева баня https://www.bulgarkamagazine.com/археологията-е-страст-за-цял-живот/

1. Това елинистично царство се е наричало понякога Βασίλειον του Κιμμερικού Βοσπόρου /Царството на Кимерийския Боспор/, където Кимерийски Боспор е името на провлака. Дн. Керченски такъв. Но никакви кимери не се наблюдават там. 2. докажи, че сред поданиците на въпросното Боспорско царство е имало кимери.

де го това митично царство? И пак питам, защо месиш топоним, който има толкова общо с кимерите, колкото и Свещената Римска империя с римляните??

какво общо има Боспорското царство с кимерите? И защо намеси типонима за Керченския проток?

тяхната територия в прикавказието, преди да нахлуят в Армения и Мала азия през 8-7 в. пр. н. е. Малко за ограмотяване: https://www.bulgari-istoria-2010.com/booksBG/A_Ivanchuk_Kimeri.pdf

което означава просто, че утигурите населяват някогашните земи на кимерийците. Т.е. приемствеността е географска, а не етническа. По същия начин, когато българите се настаняват отсам Дунава, изведнъж се превръщат в 'мизи' - по името на някогашната римска провинция.

невероятна аргументация :)))

какъв точно е авторитетът на Раковски като историк? Я стига този кръчмаро-истерически подход. Знам, че ти се ще да сме рода на Конан кимериеца, ама йок Встрани от майтапа, отдавна те бях подканил да докажеш приемственост межу българи и кимерийци /знам, че за хипофантасти като теб 1000 години разлика са нищо работа/, но ти продължаваш да словоблудствваш из форума. Та, давай, зарадвай ме предновогодишно

именно. Така че дилетантските напъни на поп Спиридон, Раковски и пр. не са критерий за обективен исторически подход. Методите на съвременните почитатели на Ганчо Ценов - тоже.

Да, никъде в "Чудесата на Димитър Солунски" не пише за траки, а нещо повече за народ с ромейско/римско самосъзнание: За междуособната война, замислена тайно срещу нашия град от българите Мавър и Кубер. Както знаете, христолюбци, в предишните глави ние разказахме отчасти за славяните, т.е. за така наречения Хацон, и за варварите. Разказахме и за това, че те опустошиха почти целия Илирик, именно провинциите му: двете Панонии, също и двете Дакии, Дардания, Мизия, Превалитана, Родопа и всички други провинции, а още и Тракия, и земите при дългата стена край Константинопол, както и останалите градове и селища. Те завлякоха цялото това население в отвъдната земя към Панония, до река Дунав. Главен град на тази провинция някога беше така нареченият Сирмиум. И тъй там, както се каза, споменатият хаган настани целия пленен народ, вече като подвластен нему. Именно оттогава те се смесиха с българи, авари и с останалите племена, родиха им се деца от това смешение и станаха огромен и много голям народ. Всяко дете наследи от баща си вродените качества и влечението на народа към ромейските предели. [...] http://macedonia.kroraina.com/gibi/3/gal/3_159.html [...] И тъй Кубер премина победоносно казаната река Дунав с целия споменат народ, който беше с него, дойде в нашите земи и завладя Керсимийското поле. Те, като се настаниха там, поискаха да се върнат в родните си градове, главно защото бяха запазили православната си вяра: едни - в нашия, пазен от мъченика град Солун, други пък - в прещастливия град и царица на градовете, а трети - в останалите градове на Тракия.

Още един конкурент за кимерийски потомък: Народ в малороссийской стороне глаголемый Козаки, свое имеют проименование в правду от древнего своего рода козарска; их же называли греки хазарами, а Римляне Газарами.Язык был славянский, а жили сперва близ Меотийского озера, которое ныне называется Мертвым морем, в какое Дон река впадает (ныне Азовское. И.Т. ); эти козары были от племени Гомера, первого сына Иафета, и от гомерра прежде нарицались гомерры. А от греков Кимерры: от римлян же Цымбры, которые по полуночным странам (северным) рассеялись и различные проименования себе присвоили. Которые ливою, которые жмудью, а иные наречены готами. Тогда от реки Козара именуемой, тоже племя Гоморово нарекшееся козарами и на озере Меотийском близ Киммерийского Босфора сидело, по обе стороны Дона и протянулись селения одни в Азию до реки Волги, впадающей в Хвалынское море, а другие до реки Днепра дошли: и пришедши за Днепр поселились на Черном море, где ныне Очаков, Белгород (?), даже до Панонии.В том народе обычай грубый и свирепый. Яко же от татар иные. Образ страшен, как колмыки, а живут многие в шатрах и переходят от места в место. Пища же их суровое мясо, а во бранех (в битвах) зело храбры и весьма страшны.Старшину своего единого называют Каганом и воевали на все страны. Наипаче же Царьград брали зело тяжцы (тяжко?). Его бы разорили до конца, если бы небо и непобедимая Воевода Пресвятая Богоматерь, защищающая град той, как свой жребий (удел), тех (хазар) победждала. Отчего в Субботу пятую Строгого поста Великого история эта читается (в храмах), победное поюще Богородице над племенем именуюши Козара.Сих же Лев савранин (?) Царь греческий примирить себе хотел и взять сыну своему Копрониму дочь Козарского князя (732 год). И сим образом Козары примирились с греками и начали помалу привыкать к христианской вере. С ними же наконец исмисышася (породнились, смешались?)Той Козарский князь придя, крещение имеях над киевскую область и над иными Российскими некими странами, с которых дань взимал беличьи кожи от всякого дому и по шелягу (?) от плуга. По после Оскорд и Дир Воеводы из Великого Новгорода пришли от князя Рюрика, сели в Киеве и не дали Козарам дань. Потом бысть князь в Киеве Олег, тот отнял от Козар радимичей и северян. По Олегу был князь в Киеве Игорь Рюриков, по Игоре Святослав Игоревич, отец Великого Владимира.Тот Святослав иде на Оку реку и на Волгу и видев вятичей, дающих козарам дань, отнял их от Козаров, на них же всей силой пошел. Так же и Козары с князем своим Каганом против Святослава на брань вышли и бились крепко. Наконец одолел Козаров Святослав и на все города их (и на) Белую Вежу дань наложил.Но только тех Козаров одолел и покорил себе, которые были на сей стороне Дона. А обон полу Дона (за Доном?) живущих Козаров не пошел в область. Потом половцы вместе с печенегами впервые над Черным морем изгнали сидящие народы, также на Козаров бранью ходили многие лета и до конца их истребили. И сами вместо их сели и поселились где ныне ногайские татары. А половцы в Таврии (Крым).Седоша там христиан изгнали. И приходя с печенегами на Русь много пакости странам сим творили.Когда же другой скифский народ, живущий за Хвалынским морем, с царем своим Батыем перешел реку Волгу в силе тяжкой, первых половцев нашел и бился с ними крепко, а с ними и печенегов до конца избивши, взял в область свою (в обладание) их страны.Потом на Русскую землю приде нечестивый Батый, огнем и мечем красные грады сравнял с землей, тогда про половцев и печенегов погибла память, а Козаров нарицание стало малороссийский вой (воин), переменивши немного козаре в козаки, именуются так доселе. И от козаров, народа своего, доселе нарицаются казаками.Далее идут версии названия казаков.Аще Веспасиан …… (??? тут не понял) и от коз дивых нарицает казаков, яко чем скоростию добраны соревнуются и ловом тех (коз?) упражняются. Но неприлично от коз казаков называть.Приличнее Стриковский (судя по всему Матвей Стрыйковский, польский историк XVI в.) называет их от древнего и славного вождя их Козака. Его же промыслом многажды татар побеждали.Александр же Т..твин (?) от свободы нарицает козаками, потому что предки их не от нужды какой, но по доброй воле охотно на брань ходили.Тако и ныне козаки храбрости своей не скрывающие, к брани охочие. Видать то всем, яко немцы, поляки и турки берут в наем многих. И (они даже) между собою только биющиеся, показывают храбрость. Сопротивных (сопотивление?) же скоро дают Польше.Но казаки и без найма на брань спешливы, и мужество их все видят, ибо с под ляхского ига, малою силой темшися (?) на многих бранях ляхов победиша и польскую землю всю повоеваша.О том и о прочих бранях козацких в повести достоверной ниже скажем...

тюркският е 'лингва франка' на степните народи, също както и гръцкият - в Средиземноморието. А и не е като Тюркският хаганат да не е бил велико племенно обединение. Всеки иска да говори на езика на победителите.

авари, кумани, печенеги - все тюркизирани ирански племена.

Важно е индивидът да остави потомство, а не толкова оцеляването му.

това че даден степен народ е с индоевропейски произход, изобщо не изключва неговата тюркизация.

Алмазный» корабль СССР космо15 декабря 1976 года на околоземную орбиту были запущены два аппарата, получившие безликие номерные имена «Космос-881» и «Космос-882». Информационное агентство ТАСС скупо сообщило, что новые спутники предназначены для ведения научных исследований. В действительности этими запусками начались лётно-конструкторские испытания необычного космического корабля, аналогов которому нет до сих пор. 15 декабря 1976 года на околоземную орбиту были запущены два аппарата, получившие безликие номерные имена «Космос-881» и «Космос-882». Информационное агентство ТАСС скупо сообщило, что новые спутники предназначены для ведения научных исследований. В действительности этими запусками начались лётно-конструкторские испытания необычного космического корабля, аналогов которому нет до сих пор. Небесный бот Начальный этап в развитии космических разведывательных средств показал, что автоматические спутники-шпионы неспособны оперативно решать задачи, которые перед ними ставят военные. Поэтому возобладала концепция наблюдения за наземными объектами с борта пилотируемых космических кораблей и орбитальных станций. В начале 60-х годов научно-исследовательские институты Министерства обороны СССР изучили вопрос и выработали основные тактико-технические требования к пилотируемому космическому разведчику. Предварительный проект требований был подготовлен в 1964 году Главным управлением космических средств (ГУКОС) совместно с Генеральным штабом Вооружённых сил. На запрос ожидаемо откликнулось Особое конструкторское бюро №1 (ОКБ-1); в Филиале №3, разместившемся в Куйбышеве (ныне — Самара), начались работы над проектом небольшой орбитальной станции 7К-Р («Союз-Р») и транспортного корабля 7К-ТК, который должен был доставлять на неё экипажи из двух человек. В качестве альтернативы свой проект разведывательной станции под названием «Алмаз» (11Ф71) предложили сотрудники Опытно-конструкторского бюро №52 (ОКБ-52), возглавляемого Владимиром Николаевичем Челомеем. Ветеран этого предприятия Анатолий Викторович Благов вспоминал: Генеральный конструктор Челомей собирался создавать ракетно-космический комплекс в составе: орбитальной пилотируемой станции (ОПС) массой 18-19 т; транспортного корабля снабжения (ТКС) в беспилотном и пилотируемом вариантах; многоразового возвращаемого аппарата (ВА); капсул для спуска на Землю носителей информации (КСИ); тяжёлой ракеты-носителя «Протон-К» (УР-500К), стартовой и технической позиций для неё; наземного пункта приёма информации и сети пунктов командно-измерительного комплекса (КИК) для управления станцией в полёте. 1/2 Орбитальная станция «Алмаз» (11Ф71) с транспортным кораблём снабжения ТКС (11Ф72). Плакат из архива НПО машиностроения Космический комплекс «Алмаз». Плакат из архива НПО машиностроения Проект активно развивался, но из-за политических пертурбаций его реализуемость в задуманном виде оказалась под вопросом. Тем не менее, 16 июня 1970 года вышло постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР №437-160 «О дальнейших работах по созданию комплекса “Алмаз”», которое предусматривало два этапа в продолжение намеченной программы. На первом этапе орбитальная станция должна была загружаться всеми необходимыми запасами на Земле, а доставку экипажей планировалось осуществлять на кораблях 7К-Т («Союз»). На втором этапе снабжение станции полностью перекладывалось на корабль, проектируемый в Филиале №1 ОКБ-52 (с 1966 года — Центрального конструкторского бюро машиностроения, ЦКБМ). Тем же постановлением закреплялись требования к транспортному кораблю снабжения ТКС (11Ф72). Он должен был стыковаться с «Алмазом» в полёте, при необходимости поднимать его орбиту, доставлять экипажи, грузы, аппаратуру и средства жизнедеятельности, поддерживать длительное (до 90 суток!) управление комплексом и обеспечивать автоматический спуск с орбиты возвращаемого аппарата. Конструкторы ТКС предполагали, что он будет выполнять все функции в автоматическом режиме вне зависимости от наличия экипажа на борту. Из-за разнонаправленности этих функций была поставлена задача разделения системы управления корабля на две автономные части: для функционально-грузового блока (ФГБ) и для возвращаемого аппарата (ВА), которые, по сути, стали отдельными «изделиями», проектируемым параллельно друг другу и получившими обозначения соответственно 11Ф77 и 11Ф74. В стартовой конфигурации ТКС, установленный на ракете «Протон-К», выделялся наличием длинного двигателя системы аварийного спасения (САС); под ним располагался возвращаемый аппарат, ещё ниже — функционально-грузовой блок. Габариты корабля: длина в стартовом положении — 17,51 м, на орбите — 13,3 м; объём внутренних отсеков — 49,88 м³; масса при запуске — 21,62 т, на орбите — 17,57 т. Численность экипажа — не более трёх человек. Если сравнивать ТКС с кораблём «Союз», то налицо качественный скачок в возможностях. Масса полезного груза ТКС, включая возвращаемый аппарат, достигала 12,6 т; масса грузов, доставляемых на станцию, — 5,2 т. При этом ТКС располагал достаточным запасом топлива для многократного выполнения всех космических операций, включая стыковку и коррекцию орбиты «Алмаза». Транспортный корабль снабжения (11Ф72) с возвращаемым аппаратом (11Ф74) в пилотируемом варианте. Плакат из архива КБ «Салют» (ГКНПЦ им. М.В. Хруничева) Основной частью функционально-грузового блока был цилиндрический отсек диаметром 2,9 м; сзади он расширялся двумя коническими проставками до максимального диаметра 4,1 м. В хвостовой части ТКС располагался активный стыковочный агрегат. Специально для нового корабля впервые в мире был создан узел с «гибкой штангой» — с шарниром в корневой части, которая позволяла осуществлять стыковку с большой угловой ошибкой и предотвращала расхождение объектов при ударе. Топливо (3,82 т азотного тетраоксида и несимметричного диметилгидразина) размещалось в восьми цилиндрических баках на внешней поверхности; здесь же были установлены основные агрегаты двигательной установки, двигатели ориентации и стабилизации, антенны и датчики, радиаторы системы терморегулирования и панели солнечных батарей. Система управления кораблём включала цифровой контур, что по тем временам считалось смелым решением. Впрочем, конструкторы не рискнули сразу переходить на «цифру», оставив аналоговые приборы, поэтому система получилась «цифро-аналоговой» с различными режимами работы по ответственным операциям (например, по спасению экипажа). Для выполнения поиска станции и сближения с ней корабль оснащался системой «Игла-1Р». Полёт космонавтов на ТКС должен был выглядеть следующим образом. Старт осуществляется ракетой-носителем «Протон-К» с космодрома Байконур; при этом экипаж находится внутри возвращаемого аппарата, который в случае нештатной ситуации будет уведён от ракеты системой аварийного спасения. После выхода на орбиту экипаж открывает люк в днище ВА и переходит внутрь функционально-грузового блока. По сторонам «зоны малого диаметра» ФГБ размещены укладки с грузами для работы на станции; в «зоне большого диаметра» — спускаемые капсулы носителей информации. Чтобы облегчить деятельность внутри ФГБ, по всей длине внутреннего отсека установлены направляющие, по которым космонавты с помощью захватов-транспортёров должны передавать укладки на станцию. При сближении с «Алмазом» экипаж в скафандрах «Сокол-Т» располагается в креслах на посту управления в хвостовой части ФГБ, рядом со стыковочным узлом, и наблюдает процесс через иллюминаторы — проектанты обошлись без сложного набора перископов и телекамер, установленных на «Союзе». После стыковки экипаж выравнивает давление между жилыми объёмами, открывает люк и переходит в станцию. Завершив экспедицию, космонавты могли покинуть «Алмаз» в возвращаемом аппарате, который представлял собой особый космический корабль. Он создавался с учётом задела по собственным лунным пилотируемым кораблям, которые проектировали в ОКБ-52 на основе научно-технической информации о кораблях «Джемини» (Gemini) и «Аполлон» (Apollo). По этой причине внешне ВА напоминает капсулу «Джемини», хотя по размерам сопоставим с командным модулем «Аполлона». Возвращаемый аппарат (11Ф74) транспортного корабля снабжения с тормозной двигательной установкой в заводском цехе. Фото из архива КБ «Салют» (ГКНПЦ им. М. В. Хруничева) Основной отсек возвращаемого аппарата с кабиной экипажа имел форму усечённого конуса с полусферическим днищем в широком основании. На днище был закреплён навесной отсек системы жизнеобеспечения, а в верхней части кабины устанавливался носовой отсек с реактивной системой управления спуском и парашютами. Он, в свою очередь, оканчивался твердотопливной тормозной двигательной установкой, обеспечивающей сход с орбиты. Ориентация ВА на орбите и при спуске поддерживалась реактивной системой управления, которая отделялась перед введением парашютов. Космонавты располагались в креслах внутри герметичной кабины, перед пультами системы отображения информации. При этом кресла «Казбек» устанавливались не веером, как в «Союзе», а параллельно. Центральное кресло откидывалось, давая экипажу доступ к переходному люку. Амортизатор, взводимый специальным пиропатроном перед посадкой, поднимал головную часть кресла на высоту примерно 25 см от первоначального положения, а при посадке гасил энергию удара. Испытания показали, что предложенная схема позволяет значительно уменьшить уровень ударных перегрузок. Доступ экипажа в корабль на старте, а также его выход после посадки на Землю осуществлялся через люк на боковой поверхности аппарата; на экстренный случай был предусмотрен запасной люк в верхней части. Подходы к проектированию теплозащиты ВА ТКС принципиально отличались от тех, что применялись в спускаемых аппаратах космических кораблей того времени. Конструкторы выбрали вариант, позволяющий многократно использовать ВА: теплозащита состояла из слоёв кремнеземной ткани, пропитанных фенолформальдегидной смолой. При спуске в атмосфере под действием тепловых нагрузок смола испаряется, а продукты её пиролиза образовывают аблирующий слой («газовую подушку»), защищающую экран от обгорания и деформации. Интересно, что ВА позволял совершить не одну, а две попытки «захода на посадку». Управление дальностью спуска осуществлялось путём изменения положения аппарата в набегающем воздушном потоке с помощью реактивных двигателей, причём перегрузки не должны были превышать 3 g. На последнем этапе полёта при высоте 10 км отделялся носовой отсек и последовательно вводились в действие вытяжной, тормозной и основной трёхкупольный парашюты, выдвигались антенны, включались системы радиопеленга и светового маяка. Перед приземлением по сигналу высотомера «Кактус» запускался твердотопливный двигатель мягкой посадки, смонтированный в верхней части кабины экипажа — его сопла были направлены вдоль образующей конуса. Была возможна и посадка на воду — аппарат сохранял устойчивое положение лобовым экраном вниз. Орбитальная станция «Алмаз» (11Ф71) с транспортным кораблём снабжения ТКС (11Ф72) в заводском цехе. Фото из архива КБ «Салют» (ГКНПЦ им. М. В. Хруничева) Испытания на орбите На заводе им. М.В. Хруничева заложили шестнадцать возвращаемых аппаратов и шесть функционально-грузовых блоков. Кроме того, были изготовлены «специальные изделия» для проведения многочисленных испытаний, а также тренажёры ТДК-Ф74 (ВА) и ТДК-Ф77 (ФГБ) для отработки действий экипажей. В 1975 году начались лётно-конструкторские испытания. Челомей торопился с отработкой, прежде всего, возвращаемого аппарата, справедливо считая его наиболее ответственным элементом всего комплекса. На 51-й площадке космодрома Байконур прошло пять испытаний системы аварийного спасения. Специалисты монтировали имитатор верхней части функционально-грузового блока, на котором устанавливался возвращаемый аппарат, снабжённый штатными узлами разделения, пирозамками, пироножами и пружинными толкателями. Все они срабатывали после выдачи команды «Авария», а затем одновременно производился запуск двух двигательных установок — основной и аварийной. В этих экспериментах трижды использовался возвращаемый аппарат, проходивший в документах под обозначением «изделие 005», и дважды — «изделие 007». Последнее отличалось комплектацией: в частности, наличием штатного люка, позволившего провести замеры акустических нагрузок в отсеке экипажа. Все пуски были признаны успешными. Возвращаемый аппарат ТКС с системой аварийного спасения на полигонных испытаниях. Фото из архива НПО машиностроения В 1974 году начались работы по системе 82ЛБ72 — специальному аппарату, который по своим обводам и центровке полностью соответствовал кораблю под обтекателем (странное обозначение расшифровывалось следующим образом: на 82-м носителе, то есть «Протоне», установлен лётный блок, имитирующий 72-е изделие, то есть ТКС). Он представлял собой состоящий из двух частей корпус 82ЛВИ (лётно-весовое изделие для 82-го носителя), в верхней части и внутри которого располагались штатные проставки со средствами разделения. На последние крепились два возвращаемых аппарата. В корпусе под верхним ВА были предусмотрены «карманы» для заполнения балластом — песком и чугунной дробью. Согласно программе испытаний, после выхода на орбиту системе 82ЛБ72 шла команда, по которой корпус 82ЛВИ «рвался» поперёк. Ещё через две секунды поступал сигнал на отделение возвращаемых аппаратов. Гироскопы аппаратов «запоминали» их положение на орбите и строили ориентацию на торможение. За пятнадцать минут до спуска включались тормозные двигатели, производился сброс навесных агрегатов, вход в атмосферу, управляемое снижение и парашютная посадка. Первый запуск, получивший обозначение ЛВИ-1 (лётно-весовое изделие №1), состоялся 15 декабря 1976 года. После выхода на орбиту и разделения два возвращаемых аппарата (верхний — №009А и нижний — №009) получили официальные названия «Космос-881» и «Космос-882». Выполнив одновитковый полёт, они совершили баллистический спуск в атмосфере с перегрузкой около 8 g и мягкую посадку. 1/2 Испытательная ракетно-космическая система 82ЛБ72 в Монтажно-испытательном корпусе космодрома Байконур. Фото из архива НПО машиностроения Официальное сообщение ТАСС о запуске спутников «Космос-881» и «Космос-882», опубликованное в газете «Правда» 16 декабря 1976 года Система 82ЛБ72, подготовленная для пуска ЛВИ-2, была укомплектована теми же возвращаемыми аппаратами и отправилась в космос 5 августа 1977 года. На 49-й секунде после старта отказало управление ракеты, и резко упало давление в баках первой ступени. Сработала система аварийного спасения. «Верхний» аппарат (№009А/П — буква «П» здесь означает «повтор») совершил мягкую посадку, а «нижний» (№009/П) погиб вместе с носителем. Участники испытаний во главе с лётчиком-космонавтом Германом Степановичем Титовым стали свидетелями аварии. Интересно, что в тот день Титову как председателю Госкомиссии разрешили показать запуск малолетним дочерям. При появлении огромного ядовитого облака на месте падения ракеты знаменитый космонавт всерьёз испугался за жизнь своих близких. 30 марта 1978 года состоялся старт ЛВИ-3. Выведение прошло нормально. Возвращаемые аппараты №009А/П2 («Космос-997») и №009П/2 («Космос-998») совершили одновитковый полёт, управляемый спуск в атмосфере с перегрузкой около 5 g и мягкую посадку. Таким образом, была продемонстрирована возможность многократного применения теплозащиты и выполнено первое в мире трёхкратное использование космического аппарата (ВА №009А). Увы, из-за секретности, окружавшей проект, не могло идти и речи о том, чтобы объявить миру о новом историческом достижении. Пуск ЛВИ-4 состоялся 23 мая 1979 года. В соответствии с программой испытаний после разделения «нижний» возвращаемый аппарат (№102) совершил одновитковый полёт («Космос-1100»), а «верхний» (№102А) — двухвитковый полёт («Космос-1101»), соответствующий пилотируемому спуску корабля ТКС. Аппараты оборудовали штатными системами, в том числе навесными отсеками и пультами космонавтов. К сожалению, последние спровоцировали аварию — после сброса навесных отсеков атмосферная плазма замкнула контакты разъёмов через цепь пультов и обесточила возвращаемые аппараты. Поэтому дальнейший спуск проходил при отключённых системах: носовой отсек не сбросился, парашюты не раскрылись, аппараты упали в нерасчётных районах и разрушились. Не сработали даже системы автоматического подрыва — тротил заряда-ликвидатора спокойно выгорел уже после падения. Несмотря на то, что из четырех полётов 82ЛБ72 успешными оказались лишь два, заказчики остались довольны: с орбиты было спущено четыре возвращаемых аппарата, в реальных условиях прошла испытания система аварийного спасения, отработаны оба режима спуска (баллистический и управляемый). Пришло время испытывать сам корабль. Согласно постановлению ЦК КПСС и Совета министров СССР №476-13 «О продолжении работы по “Алмазу” и ТКС» от 19 января 1976 года, лётно-конструкторские испытания корабля в беспилотном варианте (два запуска) должны были начаться в 1976 году, в пилотируемом (пять запусков) — в 1978 году, с тем, чтобы принять комплекс «Алмаз» в эксплуатацию до конца 1980 года. Как водится, реальность внесла в планы свои коррективы. Ракета-носитель «Протон-К» с кораблём ТКС перед стартом на космодроме Байконур. Фото из архива НПО машиностроения Первый ТКС (ФГБ — «изделие 16101», ВА — «изделие 009А/2») был запущен 17 июля 1977 года под названием «Космос-929». Планировался автономный полёт с целью проверки динамических характеристик корабля. Баки двигательной установки были полностью заполнены, а часть полезного груза заместил балласт. После выхода на орбиту корабль многократно маневрировал. Суммарное приращение скорости превысило 300 м/с. Зарубежные аналитики предположили, что «русские испытывают прототип межорбитального буксира». Через тридцать суток, 17 августа, возвращаемый аппарат отделился от ТКС, выполнил управляемое снижение и мягкую посадку. 19 августа функционально-грузовой блок поднялся на более высокую орбиту, проработал там четыре месяца, а 20 декабря сделал ещё один крупный манёвр, поднявшись до высоты 450 км. 3 февраля 1978 года по команде с Земли он вошёл в плотные слои атмосферы и разрушился. В то время Филиал №1 ЦКБМ обрёл самостоятельность, превратившись в Конструкторское бюро (КБ) «Салют». Дмитрий Алексеевич Полухин, ставший начальником и главным конструктором предприятия, разработал собственную программу использования ТКС в кооперации с Научно-производственным объединением (НПО) «Энергия», которое возглавлял Валентин Петрович Глушко, и тот пошёл навстречу. Изначально для отработки процесса стыковки с «Алмазом» было предложено использовать в качестве «мишени» опустевшую ступень ракеты «Протон-К», которая выводила ТКС на орбиту, но тут появился замысел состыковать новый корабль с орбитальной станцией «Салют-6». Идея нашла сторонников, ведь на станции и ТКС стояли аналогичные системы поиска и сближения «Игла», а отличались лишь стыковочные узлы. При обсуждении решили предусмотреть стыковку без создания внутреннего перехода и подобрать такой режим работы ТКС, чтобы использовать топливо и управление корабля в совместном полёте со станцией без непосредственного соединения их систем. 25 апреля 1981 года стартовал ТКС-2 (ФГБ — «изделие 16301», ВА — «изделие 103/3»), получивший официальное название «Космос-1267». 24 мая, после месяца автономного полёта, от корабля отделился и совершил мягкую посадку возвращаемый аппарат. Функционально-грузовой блок продолжал полёт, а 19 июня пристыковался к станции «Салют-6», которая с 26 мая работала в беспилотном режиме. Объекты были стянуты стыковочной штангой ТКС-2 без механического захвата. Совместный полёт продолжался больше года, с помощью своих двигателей блок трижды поднимал высоту станции, а 29 июля 1982 года он же осуществил управляемое сведение «Салюта» с орбиты. Пилотируемый вариант Следующий запуск ТКС должен был стать пилотируемым. Готовность космонавтов, проходивших обучение по программе эксплуатации «Алмаза» с ТКС, была очень высокой. Например, с 20 по 28 ноября 1979 года экипаж, состоявший из Геннадия Васильевича Сарафанова, Валерия Александровича Романова и Владимира Евгеньевича Преображенского, принял участие в Межведомственных комплексных испытаниях по реализации восьмисуточной полётной программы на аналоге корабля (ВА №004 с пристыкованным к нему макетом ФГБ М11Ф77). Они проводились в Научно-исследовательском институте №30 (НИИ-30) в посёлке Чкаловский в рамках подготовки к первому пилотируемому полёту ТКС. Космонавты-испытатели после восьмисуточной имитации полёта на ТКС (слева направо): Г.В. Сарафанов, В.А. Романов, В.Е. Преображенский. Фото из личного архива В.А. Романова С июня по август 1981 года на 81-й площадке космодрома Байконур отрабатывались операции по посадке и эвакуации космонавтов из возвращаемого аппарата при помощи специального рукава. С февраля 1982 года в несколько этапов были проведены морские испытания ВА №003А и №003Б на Чёрном море в районе Феодосии с использованием специального судна «Севан», в которых участвовали будущие космонавты. Среди испытаний были такие как работа экипажа на плаву в течение трёх суток при волнении моря в 3 балла, а также эвакуация ВА вертолётом «Ми-8». Впрочем, пилотируемый полёт ТКС так и не состоялся. Сергей Владимирович Челомей, который в то время был инженером ЦКБМ и одним из кандидатов на полёт, вспоминал: До сих пор нет ясности, почему руководство ракетно-космической отрасли отказалось дать разрешение на полёт ТКС в пилотируемом варианте. Есть версия, что поскольку двигатели «Протона-К» работали на токсичных компонентах топлива, то возникли опасения, будто бы при аварии на старте эвакуация космонавтов окажется затруднена. Комплекс «Космос-1443» — «Салют-7» — «Союз Т-9» на орбите. Обложка журнала «Советский Союз» (1984) Тогда специалисты предложили использовать ТКС для доставки грузов на орбитальную станцию «Салют-7», которая была успешно запущена 19 апреля 1982 года. На стыковочном шпангоуте станции было смонтировано специальное приспособление — периферийная пассивная проставка (ППП). В свою очередь, ТКС нёс на стыковочном агрегате периферийную активную проставку (ПАП). Новые приспособления позволили обойти проблему «несовместимости» агрегатов разных «фирм», а также обеспечивали герметичность при переходе космонавтов из одного комического аппарата в другой. 2 марта 1983 года стартовал ТКС-3 (ФГБ — «изделие 16401», ВА — «изделие 103/4»), получивший официальное название «Космос-1443». За счёт снятия системы аварийного спасения, которая при беспилотном полёте обычно не нужна, массу полезного груза удалось поднять до 2700 кг, не считая 3800 кг топлива. 10 марта ТКС-3 пристыковался к «Салюту-7», доставив контейнеры с пищей, ёмкости с водой, сменные блоки и агрегаты систем станции, фотоматериалы и прочее (свыше шестисот наименований). В июне к станции прилетел корабль «Союз Т-9», на борту которого находились Владимир Афанасьевич Ляхов и Александр Павлович Александров. Стыковка состоялась 28 июня, а ещё через два дня космонавты открыли люки и впервые перешли на ТКС. Там их встретил шутливый плакат: «Добро пожаловать! Таскать вам — не перетаскать!» Освободив внутренний объём корабля от грузов, космонавты уложили в ФГБ отработавшее оборудование, а в ВА — материалы, предназначенные для возвращения на Землю. Совместный полёт ТКС-3 и «Салюта-7» продолжался 159 суток — до 14 августа 1983 года, потом корабль отстыковался. 23 августа от него отделился и успешно приземлился возвращаемый аппарат. Функционально-грузовой блок находился по орбите ещё двадцать шесть дней и был затоплен в Тихом океане 19 сентября. 1/2 Картина А.А. Леонова и А.К. Соколова «Над Донбассом» из альбома «Космос на службе мира. Каталог выставки» (1985); на картине изображён момент отстыковки беспилотного корабля «Космос-1443» от орбитальной станции «Салют-7» Картина А.К. Соколова «“Космос-1443” возвращается» из альбома «Космос на службе мира. Каталог выставки» (1985); на картине изображён вход возвращаемого аппарата беспилотного корабля «Космос-1443» в атмосферу «Самоходный» модуль Корабль ТКС-4 (ФГБ — «изделие 16501», ВА — «изделие 103/8») изготавливался как «дублёр» ТКС-3. 26 августа 1982 года, когда функционально-грузовой блок корабля находился на электроиспытаниях, министр общего машиностроения Сергей Александрович Афанасьев подписал приказ №308, которым поддержал инициативу бюро «Салют» по переделке корабля в военно-прикладной модуль ТКС-М. Проект предполагал создание так называемого «самоходного» модуля, который снабжён собственной двигательной установкой для полёта и стыковки. При этом возвращаемый аппарат надо было переделать в целевой модуль 74П. С ним, однако, возникли сложности — изготовление оборудования затянулось, график оказался сорван, и 74П попал на Байконур только в июле 1985 года. В начале сентября экипажи, готовившиеся к полёту на орбитальную станцию, провели на Байконуре «обживание» модуля, познакомившись с расположением аппаратуры и грузов. ТКС-М был запущен на орбиту 27 сентября 1985 года под названием «Космос-1686», а 2 октября пристыковался к переходному отсеку «Салюта-7». Там его дожидались лётчики-космонавты Владимир Владимирович Васютин, Александр Александрович Волков и Виктор Петрович Савиных. Космонавты В.В. Васютин, А.А. Волков и В.П. Савиных на борту орбитальной станции «Салют-7». Фото из личного архива В.П. Савиных Через три дня после стыковки экипаж станции открыл проход в модуль. Виктор Савиных записал в дневнике: «Самоходный» модуль доставил на станцию 4300 кг расходных материалов и спецоборудование более восьмидесяти наименований: агрегаты систем жизнеобеспечения и ассенизационного устройства; контейнеры с пищей, водой и одеждой; буферную батарею и кабели; бортовую документацию и научную аппаратуру, включая раздвижную ферму «Маяк». Кроме того, в баках ТКС-М находилось 1550 кг топлива для поддержания высоты орбиты «Салюта-7», его ориентации и стабилизации. Научное оборудование массой 1255 кг предназначалось для проведения двухсот уникальных экспериментов. К примеру, военно-прикладной оптический комплекс «Пион-К» с лазерно-электронным телескопом высокого разрешения был создан для наблюдения за военными объектами «потенциального противника» на Земле (эксперимент «Поверхность»), на поверхности океана («Зебра») и в атмосфере («Оболочка»). В интересах программы создания противоракетной обороны планировалось провести испытания под кодовым названием «Октант»: от модуля 74П по команде должны были отделиться специальные мишени (уголковые отражатели), движение которых отслеживалось бы «Пионом-К». Аппаратура «Пион-К» (на переднем плане) и «Лира» (на заднем плане) на макете модуля «Спектр». Фото К. Лантратова из архива журнала «Новости космонавтики» Для исследований спектральных характеристик излучения фона Земли в инфракрасном диапазоне в модуле находился массрадиоспектрометр Фурье (МРСФ-ИК). Для проведения «гражданских» экспериментов на ТКС-М стояла научная аппаратура шести наименований: радиометр «Озон» должен был изучать солнечную радиацию и концентрацию озона на высотах от 15 до 70 км; спектрометр «Фаза» служил для наблюдения за серебристыми облаками; аппаратура «Севан» измеряла ядерный состав космического излучения и лёгких частиц высоких энергий; установка «Канопус» предназначалась для исследований параметров космического пространства и их стандартизации; прибор «Нега» регистрировал нейтроны и гамма-кванты; аппаратура ИТС 7 позволяла наблюдать звёзды и Солнце в инфракрасном диапазоне. Разумеется, космонавты работали, прежде всего, по военно-прикладной программе. Виктор Савиных вспоминал: Из-за болезни командира экспедиции Владимира Васютина поработать на ТКС-М довелось недолго, и программа экспериментов не была завершена. 21 ноября 1985 года экипаж досрочно вернулся на Землю. Учитывая, что состояние бортовых систем «самоходного» модуля оставалось отличным, руководство полётом «Салюта-7» приняло решение не отстыковывать ТКС-М от станции, а дождаться прибытия следующей экспедиции. Такая экспедиция состоялась, причём в уникальном режиме: впервые в истории корабль с экипажем прилетел не с космодрома, а с нового орбитального комплекса «Мир». 6 мая 1986 года «Союз Т-15», на борту которого находились космонавты Леонид Денисович Кизим и Владимир Алексеевич Соловьёв, пристыковался к «Салюту-7». Они-то и довели до конца некоторые из экспериментов, которые планировались для ТКС-М. Космонавты Л.Д. Кизим и В.А. Соловьёв на борту орбитальной станции «Салют-7». Фото из архива журнала «Новости космонавтики» Лётчик-космонавт Владимир Соловьёв рассказывал: Завершив работы, космонавты законсервировали «Салют-7» и ТКС-М, после чего выполнили обратный перелёт на «Мир». Орбитальная станция «Салют-7» с модулем ТКС-М («Космос-1686»); фотоснимок сделан с борта корабля «Союз Т-15» spacefacts.de Встал вопрос о дальнейшей судьбе станции и модуля. Сначала предлагалось затопить «Салют-7», однако позже решили поднять комплекс на орбиту хранения со сроком баллистического существования 8-10 лет. Возникла даже фантастическая идея когда-нибудь вернуть станцию на Землю, чтобы изучить влияние космических факторов на её конструкцию. 22 августа 1986 года с помощью двигательной установки ТКС-М орбиту связки подняли до 450 км. К сожалению, реализовать идею не удалось: в декабре 1989 года отказ системы электропитания ТКС-М нарушил работу его агрегатов. В 1990 году из-за роста солнечной активности земная атмосфера «разбухла», и орбита станции начала снижаться значительно быстрее, чем предполагалось. 7 февраля 1991 года связка развалилась. Несгоревшие обломки упали в малонаселённых районах на границе Чили и Аргентины. Эксперименты с «Пионом-К», начатые на ТКС-М, планировалось продолжить на специализированном военно-прикладном модуле 77КСО («Спектр») комплекса «Мир». Там должна была стоять оптическая система «Октава» для исследования системы «поверхность-атмосфера», в состав которой входили установки «Лира», «Пион-К» и «Бутон». Чтобы откалибровать аппаратуру, со «Спектра» собирались отстреливать специальные мишени. Из-за сокращения финансирования до лётных испытаний «Октавы» дело не дошло; зато спектрометр «Фаза», продемонстрировавший хорошие результаты на «самоходном» модуле, был всё-таки установлен и на борту «Спектра». Два готовых функционально-грузовых блока ТКС были использованы в других космических программах. «Изделие 16601» переоборудовали в функционально-служебный блок 77КЭ для доставки модуля «Квант» на орбитальный комплекс «Мир». Сборка, получившая название 77КС, стартовала 31 марта 1987 года. «Изделие 16201» превратили в функционально-служебный блок аппарата «Скиф-ДМ» («Полюс»), запущенного при первом старте новейшей ракеты-носителя «Энергия» 15 мая 1987 года. Несмотря на положительные итоги лётно-конструкторских испытаний, продемонстрировавших высокую надёжность корабля, программа ТКС была закрыта, как и всё «алмазное» направление в советской космонавтике — предпочтение отдали комплексу «Энергия-Буран». Тем не менее, разработка корабля снабжения стала хорошей школой проектирования передовой техники: благодаря полученному опыту удалось достичь быстрых результатов при создании целевых модулей комплекса «Мир» и Международной космической станции. Автор статьи рядом с возвращаемым аппаратом ТКС в Музее космонавтики в Москве, 27 октября 2019 года. Фото И. Кулагиной В декабре 1993 года на аукционе дома Сотбис были представлены два необычных лота: возвращаемый аппарат «Космоса-1443» и капсула спуска информации станции «Алмаз». Оба были приобретены и позднее выставлены на всеобщее обозрение в Национальном музее воздухоплавания и астронавтики (Вашингтон). На этом тихо и незаметно завершилась самая амбициозная разведывательная программа в истории Советского Союза. Источники и литература: Афанасьев И. Другой корабль. К 25-летию первого полёта Транспортного корабля снабжения // Новости космонавтики. 2002. №9, 11. 2003. №5 Афанасьев И. Неизвестные корабли. — М.: Знание, 1991 Афанасьев И., Воронцов Д. Золотой век космонавтики: мечты и реальность. — М.: Фонд «Русские Витязи», 2015 Афанасьев И., Маринин И., Шамсутдинов С. Четверть века «Алмазу» // Новости космонавтики. 1999. №8 Афанасьев И., Шлядинский А. Спасение на старте // Новости космонавтики. 2009. №11 Бодрихин Н. Челомей. — М.: Молодая гвардия, 2014 Евтеев И. Опережая время. — М.: Биоинформсервис, 2002 Ильин А., Лындин В. «Мир» — «Салют-7» и обратно. К 25-летию первого межорбитального перелёта // Новости космонавтики. 2011. №8 Лантратов К. Первый модуль 77-й серии // Новости космонавтики. 2000. №11 Лантратов К., Савиных В. «Оптический комбайн» ТКС’а // Новости космонавтики. 2000. №11 Леонов А., Соколов А. Космос на службе мира. Каталог выставки. — М: Изд-во «Советский художник», 1985 Мировая пилотируемая космонавтика. История. Техника. Люди. / Под ред. Ю. Батурина. — М.: Изд-во «РТСофт», 2005 Первушин А. Звёздные войны: СССР против США. — СПб.: Амфора, 2014 Письма читателей: В. Поляченко [о проекте станции «Алмаз»] // Новости космонавтики. 2001. №2 Поляченко В. На море и в космосе. Воспоминания. — СПб: МОРСАР АВ, 2008 Савиных В. Вятка — Байконур — Космос. — М: МИИГАиК, 2002 Савиных В. Записки с мёртвой станции. — М: ИД «Системы Алиса», 1999 Федеральное государственное унитарное предприятие «Научно-производственное объединение машиностроения». 60 лет самоотверженного труда во имя мира. Энциклопедический сборник / Под общ. ред. Г. Ефремова. — М: ИД «Оружие и технологии», 2004 Чугунова Н. Космонавты Челомея // Огонёк. 1993. №4-5 Шамсутдинов С. «Алмазные» космонавты // Новости космонавтики. 2000. №12 https://warspot.ru/16052-almaznyy-korabl?fbclid=IwAR1KfxWSHGbHUGxhg1LRTdRIeAezqzCybyb5nAEaiKtqNRG-NEXwCGet-R8

явно има някакви прозелити.

хайде някой да ми докаже, че българите и кимерийците са родствени, макар и с 1000 години отстояние, пък и на такова проветриво място, каквото е степта. И моля, без спекулациите на бай Раковски. Човекът е разбирал от история, колкото свиня от кладенчова вода. Неговите писания са изцяло с 'патриотичен характер', ялов опит да се противопостави на гръкоманията, шетаща из българската популация. И това е съвсем закономерно явление у една новоформиращата се нация, търсеща корени в античното минало, каквато е българската през Възраждането. Другият чукундур, с патридиотичен уклон, е Ганчо Ценов, който спекулира по още по-безобразен начин.

пак питам, какъв е този олигофренски спам, който окепазва темата. Яко е паднало нивото във форума

Какъв е този олигофренски спам?

Скилоян

В Късния Рим, след реформата на Диоклециан и създаването на Тетрархията, с титлата август се именуват двамата императори, управляващи двете половини на империята. Те си избират 'помощници', които се именуват цезари. Един вид младши управители. След като константин обединява империята, титлата цезар се запазва за наследниците му. Така и почва традицията младшият наследник и бъдещ монарх да е с титла цезар, а легитимният владетел - август.

най обичам да видя скудоумни келеши, осиращи тема. Ключ за темата. А за никчо последно предупреждение, преди да изхвърчи оттук.