Папа римский Пий II ЭНЕЙ СИЛЬВИЙ ПИККОЛОМИНИ Богемская история и О ЛИТВЕ

[Геннадий Воля]

ЭНЕЙ СИЛЬВИЙ ПИККОЛОМИНИ

HISTORIA BOHEMICA

Глава I

О местоположении страны Богемии; о ее реках и городах, а также о нравах богемцев

Богемия расположена в варварской земле за Дунаем, является частью Германии и почти вся открыта ветрам Аквилона. Областью, расположенной к востоку от нее, владеют моравы и племя силезцев; [областью] к северу [от нее] – силезцы и саксонцы, которых называют также миснийцами и тюрингами. На западе [она граничит] с Пфальцем и страной баваров. Областью южнее владеют бавары и австрийцы, которые живут на обоих берегах Дуная.

Длина и ширина страны почти одинаковы; они образуют форму круга, диаметр которого можно преодолеть налегке за три дня пути. Все покрывает лес, который древние называли Герцинским и о котором упоминали как греческие, так и латинские писатели. Все реки, которые орошают страну, впадают в Альбу. Беря начало в горах, она разделяет Богемию и Моравию, течет почти посередине страны сначала на запад, а затем поворачивает на север, где покидает эту землю через горные ущелья, круто прорезая лощины, устремляется в Саксонию, деля ее на две части, и несется в океан, будучи отделена от реки Рейн широкими равнинами. Многие говорят, что в старину [Альба] была границей между Германией и Сарматией. Однако ныне ею является река Одер, которая разделяет Силезию и которая, огибая Германию, течет между Альбой и Вислой, рекой прутенов. Другие реки, о которых рассказывают богемцы, это Орлице, что означает «орел»; Эгра , называемая по имени города, который она омывает, берущая начало в Пфальце и впадающая в Альбу у Литомерицы. Но всех превосходит Мултавия, которая течет через Прагу, главный город королевства, и увлекает за собой [воды] Сазаны, Лужмиция, Мисы и Альбы. Города королевства, заслуживающие упоминания, это Прага, достославное место пребывания короля и епископа, не меньшая по размерам и не менее известная, чем этрусская Флоренция, и разделенная на три части, каждой из которых дано название – Малая Прага, Старая и Новая. Малая находится на левом берегу реки Мултавии и примыкает к холму, где расположены королевская резиденция и знаменитый кафедральный собор Св. Витта. Старая Прага раскинулась в долине и вся украшена прекрасными строениями, среди которых особое восхищение вызывают дворец, торговая площадь, великолепная курия и университет императора Карла. Она соединена с Малой Прагой каменным мостом с двадцатью четырьмя арками. Новый город отделен от старого глубоким рвом, по которому может легко течь река, и с обеих сторон укреплен стеной. Это крупный город, простирающийся вплоть до холмов, один из которых называют [холмом] Св. Карла, другой [холмом] Св. Катарины, а третий Вышеградом; он выстроен в виде дуги; в нем есть университет, чьим главой считают и королевского канцлера, и государя. Литемеш , еще один, помимо Праги, епископский город в Богемии, [расположен] по соседству с Моравией. Не меньшей известностью обладает и Кутма, где добывали серебро из неистощимой жилы; однако в наше время она почти выбрана и истощена, а в самих серебряных рудниках скопилась дождевая вода. Следует также обратить внимание на пышно украшенный и укрепленный Будвиций, который называют еще Слагенвердий. Кроме того, [упомянем] Луну и оба Брода – Чешский и Немецкий; Будинг, поселение Литомериц, который называют приданым для королев, Грежий, Мост, также Новый Дом, или Нойбург, Погибраций , памятная долгой осадой Пелжма , город Жажиор и, если произнести по-чешски, Иглария, через которую проходит путь в Моравию; и, наконец, твердыня и убежище еретиков Табор, укрепление, воздвигнутое еще на нашей памяти в труднодоступном месте на руинах другого поселения и удостоившееся звания города от императора Сигизмунда. Это очень холодный край, богатый рыбой, крупным рабочим скотом, а также дичью и лесными зверьми, который дает большой урожай пшеницы. [Там] вместо вина употребляют сикеру; [местные жители] называют ее пивом, как если бы ее делали из зерен. Земля во всем королевстве отличнейшая. Виноградники посажены на холмах вокруг Жажиора и возле Литомерица. Вино, которое [здесь] производят, терпкое; более состоятельные [богемцы] употребляют [вино], ввозимое из Австрии и Венгрии. Это племя говорит на том же языке, что и далматы.

[Геннадий Воля]

Глава II

О происхождении племени богемцев

Богемцы, как и другие смертные, желая утвердить насколько возможно древнее свое происхождение, называют себя потомками славян. Между тем славяне были среди тех, кто после всемирного потопа оказались виновниками сооружения позорнейшей вавилонской башни; когда же все языки перемешались, славяне, т. е. «словоохотливые», взяли себе собственный язык. Затем они покинули Сеннарскую равнину и, направившись из Азии в Европу, заняли земли, которые ныне населяют булгары, сербы, далматы, кроаты и боснийцы.

А богемцы, значительно более древние, открыто объявляют, что происходят от самой башни, когда произошло смешение [языков].

Они утверждают, что когда по всей земле смешались языки, они уже были славянами.

[Геннадий Воля]

Глава III

О Чехе, первом правителе Богемии

Род богемцев основал Чех из Кроации,...прибыл в страну, ныне носящую имя Богемии, и поселился на горе под названием Чежип, которое на латынь переводится «Сторожевая»; ведь эта гора возвышается в середине равнины, созерцая главные реки, орошающие Богемию – Альбу, Мултавию и Эгру.

У Чеха был брат по имени Лех,... он, отправившись на восток, осел на большой равнине и по этому месту дал [той земле] имя Полонии; ведь равнина на языке славян называется «поле». Его наследники вскоре чрезвычайно размножились, и люди того племени заполонили Русь, Померанию и Казувию. То же случилось и с родом Чеха; богемцы, т. е. «божественные», «появившиеся чудесным образом», заняли не только названную по их [имени] область, но также Моравию и Лузацию,...

[Геннадий Воля]

Глава IV

О Кроке, втором правителе богемцев

Был в то время у богемцев муж по имени Крок, известный справедливостью и по этой причине [пользовавшийся] большим уважением у простых людей. Они выбирают его себе в предводители и вверяют ему верховную власть. Его доброта была столь велика, что жители той страны почитали его как отца, ведь он правил не ради своего удовольствия, но чтобы принести пользу и мир стране, и удерживал необузданный народ в спокойствии не столько властью, сколько милосердием. Он построил у Штемны крепость, которую назвал по своему имени Краковия. Умирая, оставил он трех дочерей – Брелу, сведущую в лекарственных травах, которая возвела замок Брел; Терву, или Тервицию, птицегадательницу и предсказательницу; третья, Либуша, хотя по возрасту и уступала [сестрам], тем не менее превосходила [их] в знании дел божественных и человеческих.

 

 

Глава V

О Либуше, дочери Крока, которая долгие годы правила Богемией

Либуша, жившая, словно одна из Сивилл , после смерти отца, так как народ выказал ей благоволение, многие годы правила страной. И прежде чем была построена Прага, она укрепила замок Вышеград. Ее правление было угодно равно и патрициям, и плебсу.

Редактирано Юли 15 от Геннадий Воля

[Геннадий Воля]

Глава VI

О Примиславе, третьем правителе богемцев

Когда Либуша увидела, что на собрание пришло множество народу, она сказала: «Я правила вами, богемцы, вплоть до сегодняшнего дня кротко и милосердно, как свойственно женщинам, ни у кого не отняла что-либо ему принадлежащее и никому не причинила вреда; у вас была мать, а не госпожа. И вам мое правление стало обременительным, и вы изгоняете вместе со мной закон человеколюбия; ничто долго не нравится человеку; народы скорее желают благочестивого и справедливого правителя, чем выносят его. Итак, да будете вы свободны от моего суда; я дам мужа, чтобы управлял вами и по своему произволу судил бы ваши жизни. Идите, оседлайте моего белого коня, отведите его в широкое поле и там, вольного и без узды, отпустите, следуя за ним, куда бы он ни шел. Конь будет бежать довольно долго, пока не остановится перед мужем, обедающим за железным столом. Мне он станет супругом, вам – правителем». Речь [Либуши] понравилась собравшимся. Отпущенный [на волю] конь пробежал десять тысяч шагов. Наконец, у реки Биела он остановился перед пахарем по имени Примислав. Следовавшие [за ним] знатные люди и простолюдины, увидев, что остановившийся конь ластится к пахарю, подошли поближе и сказали: «Здравствуй, добрый муж, которого боги дали нам в правители. Распряги быков, и, сев на коня, поезжай с нами; Либуша просит тебя себе в мужья, а Богемия – в правители». Многие признаются, что не знают, как обрабатывать землю, пасти стадо, управлять кораблем, ткать, шить и строить, но никто не говорит, что от природы ему отказано [в умении] управлять городами, быть королем и повелевать племенами и народами, что совсем не просто; впрочем многие либо из лености, либо из любви к покою отказываются от предложенной царской власти. Примислав, как бы ни был он неотесан, принял вестников радушно и ответил, что исполнит то, о чем его просят; столь велика у смертных жажда царствовать; никто не считает себя недостойным царской власти.

Однако среди королевских привилегий я нашел указы Карла, четвертого императора римлян, отца блаженной памяти [императора] Сигизмунда, в которых эти [рассказы] излагаются как подлинные.

Когда Примислав прибыл в Вышеград, он был встречен с великой радостью и почестями простым народом и соединился браком с Либушей. Долго не медля, он обнес город Прагу валом и стеной. Когда же спорили о его названии, Либуша велела спросить у первого встречного мастера, что он делает, и по первому его слову дать имя городу. Спрошенный мастер [оказался] плотником. Он сказал, что делает порог, который по-богемски называют «праха». Так было дано имя городу. Но потомки, исказив название, произносят «Прага». Затем были составлены законы, которыми богемцы долгое время пользовались, и страна, наслаждаясь миром и покоем, разбогатела. Либуша же воздвигла недалеко от реки Альбы замок Либуш, который стал для нее местом упокоения. Государство, которым Примислав при жизни супруги управлял благодаря ее великой мудрости, после ее смерти перешло [под власть] его одного; могущество женщин, которые, пока была жива [Либуша], могли многое, исчезло.

(пер. И. В. Кривушина и И. А. Мальцевой)
Текст воспроизведен по изданию: Эней Сильвий Пикколомини. Богемская история // Формы исторического сознания от поздней античности до эпохи Возрождения (Исследования и тексты). Сборник научных трудов памяти Клавдии Дмитриевны Авдеевой. Иваново. Ивановский государственный университет. 2000

http://www.vostlit.info/Texts/rus4/Pikkolomini/text2.phtml?id=10727

[Геннадий Воля]

О государстве Литва, о княжевшем в ней ловком и кровожадном воине Витовте, о стране, которую тяжело пересечь летом, об особенностях характера народа, множество обрядов которого основательно описал пустынник Иероним Пражский. ( Aeneae Sylvii historia de Europa с XXVI. Edit. Basileae 1551. f. 417 )

 

Литва и ее просторы граничат с Польшей на востоке и там повсюду огромное количество болот и лесов. Витов был братом тому Владиславу [Ягайло], который перестал почитать [языческих] богов и вместе с Польским королевством принял учение Христа.

В то время Витовт уже имел титул Великий и все до такой степени боялись попасть к нему зависимость, что большинство решало для себя подчиниться приказам или лезть в петлю, чем вызвать гнев князя. Того, кто отказался выполнять приказ, зашивали в медвежью шкуру и бросали живому медведю, которого выкармливали для такого случая. И он [медведь] жестоко разрывал [человека] и это сильно воздействовало на другие жертвы. Конный лучник постоянно держал натянутый лук. Если он заметил кого-нибудь, кто хочет спасти другого, того сразу же пронзала стрела. Могих убили на таких играх. Кровавый палач приказал всем брить бороду, чтобы, вероятно, было различие во внешности между поддаными самим князем. Тому, кто не подчинился, - и, действительно, литвины легче переносят потерю головы чем потерю бороды - не сбрил бороду и не обстриг голову, угрожает смертная казнь, даже если какой-нибудь провинциал оставил себе на голове хотябы один волосок или не сбрил [бороду].

Король, который был избран князем после Жигимонта, умер 1 раньше, чем приехали легаты, чтобы передать ему корону. Преемник Свидригайло выкармливал медведицу, которая привыкла брать хлеб из его рук и часто бродила по лесам. Потом она возвращалась к покоям князя и двери одна за другой перед ней открывались.

Туда [к князю] обивали пороги и стучали в двери с надеждой, что он поможет, займет [место князя], а тот князь появлялся, чтобы дать еду [медведице].

Тогда, отважившись, несколько магнатов объединились против князя и поцарапали дверь комнаты князя так, как царапала медведица своей лапой. Свидригайло поверил, что это медведица и открыл двери. Он был схвачен, пронзен и там же быстро умер. После этого управление страной перешло к Казимиру.

К литвинам очень тяжело приехать летом, потому что практически везде болота или текущие воды. Зимой мороз покрывает болота толстым льдом. Купцы по льду и по снегу отправляются в путь. Много дней на своих повозках везут они провизию. Другой дороги нет. Направление определяют по звездам как на море.

Не много у литвинов городов, а также редко у них встречаются деревни. В большинстве своем они занимаются добычей звериных шкур животных, которые встарь у нас назывались зибелин и армелин (zibellinis armellinisque nomina ). Обращение денег [им] неизвестно, а свое жилье наполняют шкурами. Дешевые медь и серебро обменивают на чистое драгоценное золото. Благородные матроны имеют любовников с разрешения мужа, которых называют учениками брака (matrimonii auditores ). Для мужчины считается уродливым носить меха до законного брака. Однако брак расторгают по взаимному согласию и вновь, и вновь заключают брак.

Очень много меда и воска, который собирают дикие пчелы в лесах. Вино пьют редко, а хлеб у них очень черный. Выращивают скот, который дает много молока, которое употребляют [в пищу].

[Геннадий Воля]

Язык народа [Литвы] славянский. Он очень широко распространен и разделен на множество говоров.

Некоторые из славян, а в частности долматы (Dalmatae ), хорваты (Croatini ), карнийцы (Carni ) и поляки (Poloni ) придерживаются римской церкви. Другие же повторяют ошибки греков, как болгары (Bulgari ), русины (Rutheni ) и многие литвины (Lituanis ). Некоторые придумывают собственные ереси, как чехи (Bohemi ), моравы (Moravi ) и боснийцы (Bosnenses ), из которых большая часть приняла безумие манихеев (Manichaeorum ). Другие язычники до нынешнего времени блуждают во тьме, покланяясь идолам, как, например, многие из литвинов. В наше время большую часть тех [литвинов] привели ко Христу, после того как Владислав из их народа принял польское королевство.

Я знаю, что Иероним Пражский, который свыше 20 лет совершал покаяние в Камальдунской пустыни и Этрусских Апеннинах, весьма сведущ в Священном писании, славен чистотой жизни и исключительным красноречием.

Этот губительный яд с востока – ереси гуситов – проник в Польшу вместе с убежавшими с родины гуситами.

Когда были услышены высказанные королем Ягайло утвердительные слова, что евангелие Христа придет и к князю Витовту, в Литву, и что много людей Витовта с радостью и доверием обратяться к целительной вере Бога Христа, он [Ягайло] по приглашению кардинала Джулиано святого Ангела 2 поехал на собор в Базель, чтобы принять участие в деле с чехами.

Про это рассказывали многие литвины, которые видели практически невероятные [вещи]. Я послушал, что другие говорили про это – я никого не переубеждал, но и не верил. И вот захотелось поехать к тем людям и узнать непасредственно от них.

Моими попутчиками были кастелян Николай, который управлял делами кардинала Джулиано, Бартоломей Люциман, известный архиеписком Милана и Петр Ноксетан, секретарь кардинала Фирмиани, муж уважаемый и ученый. Мы встретились с этими людьми, о которых шла речь, в своей церкви на другой стороне Рейна возле Картуса.

[Геннадий Воля]

Первые из литвинов, которых я посетил, почитают змей. Каждый глава семьи держит в каком-нибудь угле своего жилья змею, которую кормит и которой приносит жертвы, бросая ей [жертвы] в сено. Иероним приказывал убивать таких [змей], тащить их на площадь и публично сжигать. Среди [литвинов] всегда найдется кто-нибудь, старше остальных, который бросается к огню и не хочет, чтобы [огонь] уничтожил [змей]. После этога люди понимают, какую святыню они почитали, какой огонь чтили и что считали вечным. Жрецы не ведут службы, потому что исчез объект [для почитания]. Эти язычники рассуждают о грешной жизни. Этой же ночью они, жившие во грехе, советуются. Смущенные, они собираются возле огня, чтобы увидеться с тенями умерших предков, чтобы спросить их возле огня и получить положительные ответы. Они глядят, как волнуется [огонь], какие знаки – жизни или смерти – он покажет. Если в огне появится тоскующий лик, то он предвещает смерть, а если наоборот - повернется спиной. Таким образом, они, посоветовавшись, узнали последнюю волю и определились со своими делами. Иероним обнаружил этот обман, переубедил людей, уничтожил священное место, загасил огонь, и приучил [их] к христианским нравам.

Есть успехи и среди других племен [Литвы], которые покланяются солнцу и почитают железный молот - культ исключительный и редкий по своему величию. Жрецы отвечают на вопросы, которые определены их культом. Когда-то давно солнце нельзя было увидеть многие месяцы, поскольку оно было пленено, а могучий царь освободил его из весьма укрепленной башни-темницы. Затем знаки зодиака дали солнцу силу, а огромный молот сокрушил тюрму и освобожденное солнце вновь вернулось к людям. Такми образом было создано почитание [солнца], которое несет свой бренный свет. [Культ] вызывает восхищение. Иероним посмелся над их простотой и объяснил, что это бессмысленные сказки, убедил, что на самом деле и солнце, и луна, и звезды, которыми украшено небо, созданы всемогущим Богом, который приказал им светить вечным огнем на пользу людям.

[Геннадий Воля]

В конце обратимся к еще одним язычникам, которые почитают священные леса, посвященные демонам, и среди разных [языческих] культов он считается достойным. Об обнаружении таких народов со множеством богов предупредила нас наша святая вера, которая вообще велит высекать такие леса. А там, где нет людей с топорами, нет никого, кто бы осмелися дотронуться железом до священного дерева. Иероним считается первым, кто срубил такое необычное дерево обоюдоострым топором. В то время валка леса была волнующим многолюдным соревнованием – кто пилой, кто стеноломным топором, кто простым топором – все рубили лес.

Привели [Иеронима] к обычной роще, где рос старый священный дуб, который был намного старше других деревьев и был гланой святыней. Полагали, что там живут могущественные [боги?]. Он предполагал, что определенное время никто не будет рубить [дерево]. Наконец нашелся кто-то более смелый, чем другие, но который очень боялся совершить безумное дело – ранить [священное] дерево, и под причитания толпы решил умереть вместе с деревом - огромным обоюдоострым топором ударил себя по голени и едва живой упал на землю. Все вокруг растерялись, плачут, обвиняют Иеронима, жалуются, что он посоветовал разрушить дом бога, что он осмелился железом нарушить покой и что теперь там никого не будет. После этого Иероним приказывает поднять раненого, который упал, чтобы он увидел обман демонов, что никому из толпы не причинен вред. Вскоре его подвели к дереву, и, имея поддержку многочисленной толпы, он разрушает [вековые традиции], которые тяжким бременем [лежали на людях], и с шумом топором вырубает всю рощу.

В этой стране было множество священных лесов и маленьких святынь, к которым Иероним ходил без перерыва и уничтожал их до тех пор, пока большое количество плачущих и причитающих женщин не пришли к Витовту. Они с плачем жаловались, что были разрушены священные рощи и уничтожены дома богов, где они привыкли приобщаться к божьей силе, чтобы получить и дождь, и солнце, и теперь они не знают, где искать Бога, дом которого они разрушили. Были еще маленькие священные рощи, где они [язычники] привыкли почитать своих богов. Иероним очень хотел уничтожить те [рощи], чтобы вырвать с корнем отцовские нравы, привить новый [христианский] культ. Но ему не разрешили добраться до главных священных мест и культов, не разрешили засвидетельствовать их и распросить о них [у язычников]. Поддержали и мужчины женщин. Они не смогли принять и терпеть новый культ. Они лучше бросили бы свои дома и землю, но не принятую и завещенную предками веру. В этом деле Витовт решил пренебречь народом и не принимать участия в волнениях возмущенного и испуганного Христом народа. Он отменил решение, в котором был приказ наместникам воеводств помогать Иерониму, приказал ему и его людям покинуть страну. Вот это нам оставил Иероним! Тот, кто колеблется и, кроме того, стремится подкрепить себя клятво, никогда не обнаруживал благочестивую веру и набожность образованного мужа степенным разговором. О тех изменениях, о которых мы узнали, мы [об этом] рассказали. Мы не делали никаких попыток, чтобы объяснить истину, однако ни мы, ни люди, которые собирались, от этого не отказывались.

Комментарии

1 . 27 октября 1430 года

2 . Джулиано де Цезарини, легат кардинала на соборе в Базеле. Погиб в битве под Варной 10 ноября 1444 года

Текст переведен по изданию: Aeneas Sylvius Preussen betreffende Schriften, 3. De Lituania. Scriptores rerum Prussicarum. Bd. IV. Leipzig. 1870